Скитания - стр. 46
И Филипе придумал.
Вернувшись на рынок, он громко обратился к книготорговцу, показывая ему толстую книгу в кожаном переплете:
– Сер Анжелико, я беру вот эту книгу и беру ее с большой охотой!
Старый, сморщенный Анжелико с удивлением посмотрел на школяра, который уж слишком горячо говорил о «Геометрии» Эвклида. Ревекка поняла тайный смысл слов Фелипе, и румянец радости залил ее щеки.
Бруно продолжал:
– У меня с собой нет денег, но пусть ваш ученик через час принесет ее ко мне на улицу Добрых бенедиктинцев, в пансион синьора Саволино. – Обратившись к ученику, Фелипе спросил: – Паулино, ты знаешь дорогу на улицу Добрых бенедиктинцев?
– Нет, – ответил Паулино.
– Так слушай!
Громким голосом Фелипе растолковывал мальчику дорогу к своему дому, повторяя по нескольку раз, называя повороты, указывая приметы. И каждое его слово врезалось в память Ревекки.
«Какой он догадливый, мой Липпо… – с восхищением думала девушка. – Как замечательно придумал… Нет никого на свете умнее моего Липпо…»
Глава четвертая
Праздник Сан-Дженнаро
Осенью в Неаполе торжественно праздновался день Сан-Дженнаро,[85] патрона города. Итальянцы были большими любителями религиозных процессий, и чуть не каждый день из той или иной церкви или капеллы выходило шествие с иконами, хоругвями, статуями святых. Но такие шествия привлекали не очень много участников и зрителей.
Иначе обстояло дело, когда чествовали Сан-Дженнаро. На праздник стекались тысячи и тысячи верующих со всей Счастливой Кампаньи. Их привлекало желание своими глазами увидеть великое чудо – кипение нетленной крови Сан-Дженнаро.
Фелипе с двенадцати лет добивался у дяди разрешения побывать на празднике Сан-Дженнаро и всякий раз получал отказ.
– Конечно, любопытно посмотреть, как нетленная кровь святого закипает как раз тогда, когда это выгодно патерам Сан-Дженнаро, – говорил, посмеиваясь, Саволино. – Но я не хочу, чтобы тебя принесли ко мне в Дом с переломанными ногами или раздавленной грудью. На площади и в соборе бывает ужасная давка, и страдают больше всего дети.
Действительно, жертвы насчитывались десятками, случались увечья со смертельным исходом. Но в этот раз пансионский преподаватель пения по усиленным просьбам Фелипе устроил его в церковный хор, достал для юноши стихарь[86] и кружевную пелерину, надевавшуюся поверх.
Когда Фелипе торжественно явился в дядин кабинет в стихаре, с молитвенником в руках и с преувеличенно благочестивым выражением лица, на Саволино напал смех.
– Это что за маскарад?
– Я пойду в собор Сан-Дженнаро с певчими, буду стоять на хорах,