Скиталец, сын ветров - стр. 3
– Может быть кулинары? Кондитеры, если точнее…
Именинник внимательно всмотрелся в лицо сына. Артур всегда был чуточку прохладен в своих рассуждениях. Он не мелочился на слова, описания чувств и отношение к чему-либо, а подобные нюансы, вроде того, о чём сейчас идёт речь, и вовсе не задевали его разум. Вот потому-то отец с удивлением рассматривал сына.
– Хочешь сказать, что название печенья так важно?
Тот ответил не сразу. Он предпочёл выждать несколько мгновений, словно пытаясь подобрать нужные, как можно более мягкие слова.
– Знаешь, папа, если бы я находился в толпе и ко мне кто-то обратился, мне было бы приятнее услышать обращение по имени, а не: «Ей, ты, один из тысячи!» Прости, по-другому объяснить не могу. Не подумай, что я защищаю права печенья… Да и практичнее намного, если знаешь название рецепта: захочешь в следующий раз испечь именно его, а найти рецепт не сможешь… Ведь ты не помнишь его название…
Не закончив мысль, Артур замолчал, сомкнув пальцы рук. В голове возник странный, ничем необъяснимый, порождённый детским страхом хаос.
– Всё в порядке, – спасая ситуацию, кивнул Борис. – Я тебя понял. Да… Ты всё верно говоришь.
В комнате повисла тишина. Почему-то ни один из присутствующих не решался возобновить разговор. Из-за этого с каждым мгновением тишина становилась всё более угнетающей, мрачной и тяжёлой.
Ещё немного выждав, Артур, сославшись на дела, изъявил желание уйти. Он встал и, ничего не говоря, направился к двери.
– Я лучше пойду, отец, – извиняющимся тоном произнёс он.
– Что случилось? – испуганно вскочил с места старик. – Артур, постой! У тебя что-то произошло? Я не хотел тебя обидеть. Не подумай…
Слова застряли у Бориса Алексеевича в горле.
Сын посмотрел в сторону, затем перевёл взор на отца.
– Да обижаться не на что, папа…
Веремеев-отец снова оказался в тупике. Так случалось всегда, не только сегодня. В этом то и заключалась та самая сложность общения.
– Ты не понимаешь… – начал было старик, но вдруг осёкся на полуслове.
Он хотел сказать что-то ещё, но множество вариантов промелькнувших в уме, привели его к выводу, что они всё равно не решат проблемы.
– Прости. Дело ведь не в печенье… Это – всего лишь повод. Просто, едва ты вошёл, я сразу понял, что с тобой что-то не так. Опять проблемы на работе? Сынок, поделись со мной, расскажи.
Его голос прозвучал слабо и хрипло…
Однако Артура это, похоже, нисколько не тронуло. По крайней мере, внешне он сохранял холодность и невозмутимость, и только по его глазам можно было определить, что его сердце преисполнено болью и самоистязанием.