Скелет в шкафу - стр. 3
Нелка поехала провожать маму, оставив на столе деньги для Таси, которая должна была прийти через час. Именно поэтому Нелка и уехала, зная, что на перехват ей идет Тася.
Юрай смотрел на окна режиссера, надеясь еще раз увидеть его жену, но она в окне больше не появилась, мелькнула яркой одежкой во дворе, и все. Потом у Юрая выспрашивали: во сколько это было? И Юрай называл почти точное время – восемнадцать тридцать. Минут десять как ушли мама и Нелка, торопясь к двадцатичасовому поезду, а до прихода Таси оставалось еще полчаса.
Дело в том, что жена режиссера не приехала на следующий день в Москву. Режиссер ведь, как говорится, слинял сразу после снятия щитов, оставив на жену все остальные постзимние проблемы – уборку, проветривание и прочее. Ей надлежало вернуться к вечеру следующего дня. Она не вернулась. Режиссер целую ночь злился на жену, которая оставила его без ужина и устроила себе слишком длинный уик-энд, но утром все-таки немножко забеспокоился и послал на дачу шофера. Шофер постучал в закрытый дом, потом подошел к забору и спросил у сидящего Юрая, не видел ли он хозяйку.
– Да, видел, позавчера… – ответил Юрай. – Вчера – нет, решил, что они все уехали.
– Понятно, – буркнул шофер и поехал назад, но по дороге смекнул, что время ему дали немеренное, вполне можно пожить и для себя. Подумал и свернул в сторону Ивантеевки, где обитала хорошая знакомая, с которой можно было встречаться от случая к случаю. Женщина на жизнь и мужчин смотрела просто, лишне не задумываясь.
Вернулся шофер уже поздно, позвонил шефу, сказал, что у него сел аккумулятор, он сто раз говорил, что пора его менять.
– А жены вашей, Иван Михайлович, на даче нету, наверное, приехала, да?
Иван Михайлович бросил трубку, твердо уверенный в том, что шофер до дачи не доехал вообще. Про Ивантеевку студийный народ знал, тут была задачка для первого класса. Поэтому и в эту ночь режиссер больше злился, чем волновался. Потому что знал еще одну истину: случись что плохое, оно бы уже его достало. Он позвонил дочери и сказал, что думает о материном поведении, и вот дочь как раз забеспокоилась… У нее была своя машина, у режиссера тоже была, но он ездил на ней по крайней нужде: невозвращение жены вовремя крайним случаем не считалось. Что потом и вызвало возбуждение у разных любопытных. «Баба пропала, а ему хоть бы хны…»
– Папа, я съезжу на дачу, – сказала дочь.
– Ты сошла с ума! – закричал отец. – На ночь глядя! Мать твоя просто загуляла…
Что тут возразишь? Ольга Петровна хоть была женщиной в полном порядке, но иногда… Редко, редко… Раз в год или в два… С ней это случалось. Она закрывала двери и окна и оттягивалась… Это было тихое, закрытое пьянство, без компаний и соглядатаев. Наедине с собой. В течение двух-трех дней она проходила все ступени запоя, выходила из него сама, сама убирала за собой все безобразия, выкидывала бутылки, принимала контрастный душ. Два дня пила после этого крепкий куриный бульон. И вперед! Правда, старела в эти дни лет на десять, поэтому для всех у нее была «почечная колика», которая умучивает так, что слабо не бывает, но он-то знал. И дочь, Светка, знала тоже. Но зная, они не злились на Ольгу, более того, они ее уважали за то, что тайный порок ни разу наружу не вылез. Это ж преподавать надо как образец поведения, тем более в такой пьяной стране, как наша.