Скелет в шкафу - стр. 16
Литтон Стрэчи. Литтон Стрэчи был негоден к военной службе, однако медкомиссии он предпочел суд, чтобы во всеуслышание высказать свои пацифистские взгляды. На традиционный вопрос председателя: «Насколько я понимаю, мистер Стрэчи, вы принципиально не приемлете войну?» – Стрэчи своим забавным фальцетом отвечал:
– Нет, нет, не всякую войну. Только эту.
Еще лучше был ответ на второй вопрос: «Скажите, мистер Стрэчи, что бы вы сделали, если б увидели, что немецкий солдат насилует вашу сестру?» Изобразив на лице благородное негодование, Стрэчи изрек:
– Я бы попытался встать между ними.
Джеймс Джойс. По пути на Ратленд-сквер я сообщил Джойсу{40}, что сегодня день рождения Йейтса, о чем пишут все газеты, и что леди Грегори собрала по подписке сорок фунтов, на которые купила Йейтсу келмскоттское издание Чосера с рисунками Уильяма Морриса{41}. Услышав эту новость, Джойс вышел на первой же остановке трамвая и направился в Кавендиш-отель, где тогда жил Йейтс. Когда Йейтс открыл ему дверь, Джойс спросил:
– Сколько вам лет, сэр?
– Сорок, – ответил Йейтс.
– В таком случае прощайте. Вам моя помощь уже не пригодится.
Пару раз Джойс диктовал Беккету «Поминки по Финнегану»{42}, хотя в принципе диктовать не любил. Однажды во время диктовки в дверь кабинета постучали. Джойс сказал: «Войдите», и Беккет, который стука не слышал, эти слова записал. Когда же спустя некоторое время он прочел Джойсу вслух записанное, Джойс спросил:
– Откуда взялось это «войдите»?
– Так вы сказали, – ответил Беккет.
Джойс подумал немного, а потом сказал:
– Пусть остается.
Когда какой-то молодой человек подошел к Джойсу в Цюрихе{43} и сказал: «Можно я поцелую руку, написавшую “Улисса”?» – Джойс ответил ему в духе короля Лира:
– Нет, нельзя. Эта рука делала и многое другое.
Томас Стернз Элиот. С Элиотом я познакомился в 1946 году, когда работал редактором в издательстве «Харкорт-Брейс», которое возглавлял тогда Фрэнк Морли. Мне было едва за тридцать, Элиоту под шестьдесят…
Мы сидели в ресторане «Японский сад» в старом «Ритц-Карлтоне», через дорогу от издательства. Элиот держался со мной запросто. Только мы сели, как он спросил:
– Скажите как издатель издателю. Авторы причиняют вам немало хлопот?
Я не мог не рассмеяться. Засмеялся и он – глухим, раскатистым смехом. С этого дня и началась наша дружба. Запомнился мне и его ответ на мой вопрос, согласен ли он с тем, что большинство издателей – это неудавшиеся писатели.
– Это касается не только издателей, но и писателей, – заметил Элиот.
Одно из довольно частых столкновений между Элиотом и Йейтсом произошло на обеде в Уэллсли-колледже. Йейтс сидел рядом с Элиотом, но по своей всегдашней рассеянности совершенно забыл про него и разговаривал исключительно с соседом справа. Уже перед самым уходом он повернулся к Элиоту и спросил: