Скелет в расцвете лет - стр. 28
– Время лечит. Ладно, нам пора, завтра на похоронах увидимся.
– Вертихвостки, – припечатала домработница, когда дверь за ними закрылась. А я подумала, как быстро у пожилых людей меняется мнение: то хорошие девочки, то вертихвостки.
– А рыжая эта всегда глазки Вадиму Николаевичу строила, уж я видела. Заедет, бывало, вроде как к Алене, а сама… Но он ни-ни, только жену любил. Жаль, бог им деток не послал. Было бы Аленке сейчас утешение.
Причитая, она принялась что-то укладывать в дорожную сумку, а я вспомнила, что женщина вроде как собиралась в отпуск. На мой робкий вопрос, а не перенести ли ей отдых, раз такие события, она замахала руками:
– Милая, я ж билеты взяла, сестру три года не видела, на Дальнем Востоке. Кто же знал? Я на похороны завтра успею, а вечером поезд. Уж ты Аленку не оставляй, пока меня не будет. У нее и нет никого толком. Мать она два года назад похоронила. Были они с Вадимом вдвоем, точно лебеди.
Продолжая охать, она коротко рассказала мне, что где лежит, и отчалила. Сестра Вадима как раз вызвала такси, чтобы ехать встречать на вокзале каких-то дальних родственников Вадима, и домработница пристроилась к ней.
Словом, я даже не заметила, как так получилось, но мы с Аленой остались в доме одни. По всему выходило, что тягостная миссия разделить с ней сейчас горе досталась мне.
Вообще, Алена выглядела неважно: осунувшаяся, бледная, с воспаленными глазами, точно рыдала ночь напролет. Впрочем, почему «точно»? Конечно, рыдала. А как иначе на ее месте?
Не зная, как подобраться к важной для меня теме, я попыталась говорить о насущных проблемах и делах. Поинтересовалась, не требуется ли моя помощь. Очень кстати Алене позвонил какой-то друг Вадима, видимо уточнявший что-то по поводу похорон. С ним подруга беседовала тусклым безжизненным голосом, а когда положила трубку, вдруг отчетливо ругнулась и произнесла:
– Дарина, я не могу понять. Неужели все это правда? Что, черт возьми, он делал в этом проклятом доме один?
Я поняла, что лучшего момента не будет, и выпалила всю историю с начала до конца. И про полянку, и про лапу. И про то, как я заблудилась и притопала к дому. Когда я дошла до того момента, как Вадим посадил меня в машину, осеклась и обратила внимание на лицо Алены.
Она глядела на меня так, словно не верила в реальность происходящего. Чего уж там, я и сама бы в такое совпадение не поверила.
– Алена, как ты? – заволновалась я. – Давай выйдем на воздух. Тебе нужно немного подышать.
Она осторожно кивнула и встала. Мы накинули куртки и вышли через вторую дверь прямо в сад. Я поддерживала подругу под локоть. Молча прошли через лужайку к беседке, откуда открывался чудесный вид на залитый солнцем торжественный лес. В беседке, убранной на зиму, на столе стояли перевернутые ножками вверх табуретки. Я перевернула одну из них и велела Алене присесть. Сидя на низкой табуретке, она казалась маленькой и очень трогательной. Я уже пожалела, что начала эту тему. Возможно, не стоило бередить кровоточащую рану, но подруга должна была знать правду: