Сказочное невезение - стр. 22
– Не забуду, – сказал я. – Грант.
Как ни странно, мне стало легче. У меня появилась тайная кличка, как у всех уважающих себя персонажей книг про Питера Дженкинса, которые жили полной приключений двойной жизнью. Я решил, что вроде как стал тайным агентом. Грант. Я ухмыльнулся и довольно жизнерадостно помахал дяде Альфреду, потом снова влез по ступенькам, купил билет. Дядя помахал в ответ и стремительно зашагал прочь.
Примерно половину пассажиров составляли мальчишки и девчонки моих лет. Почти у всех в руках были полиэтиленовые пакеты вроде моего, с бутербродами. Поначалу я решил, что они учатся в какой-то другой городской школе и едут по случаю окончания учебного года на экскурсию в Столстед. Трамвай, на котором можно было доехать до Столлери, шел по круговому маршруту – сперва поднимался в горы до самого Столстеда, а потом снова спускался в Столчестер рядом с кузницей. Столстед – очень милая деревушка, притаившаяся в зелени Альп. Летом туда ездят пить чай со сливками и гулять по окрестностям.
И вот трамвай лязгнул, дернулся и поехал. Сердце мое и желудок дернулись в противоположном направлении, и всех мыслей у меня осталась только одна: как же мне страшно. Вот оно и пришло, думал я. Обратной дороги нет. Не помню, видел ли я магазины, дома и вообще пригороды, через которые мы проезжали. Замечать что-то вокруг я начал только в предгорьях, среди леса, где зубцы под днищем трамвая стали сцепляться с зубцами между рельсами, дзынь, и мы рывками взбирались все выше и выше, брумс, брумс, брумс.
От этого я слегка встряхнулся. Стал смотреть на скалы и зеленые деревья, все в брызгах солнечного света, и подумал, так, отвлеченно, что вокруг, наверное, довольно красиво. А потом до меня дошло, что никто в трамвае не болтает, не смеется и не валяет дурака – как это обычно бывает на школьных экскурсиях. Все ребята сидели и тихо таращились на окрестности, точно так же, как и я.
Не может же быть, чтобы все они ехали в Столлери на собеседование! – подумал я. Не может быть! Вот только сопровождающих учителей я в трамвае не обнаружил. Тогда я крепко стиснул в кармане немного липкую пробку и стал гадать, дойдет ли дело до того, чтобы вызывать Странника и кто (или что) это такое. Вызывать-то всяко придется, в противном случае – верная смерть. И тут я понял, что если на работу возьмут не меня, а кого-то из этих ребятишек, мне тем самым подпишут смертный приговор.
Тут мне стало совсем страшно. Я все вспоминал слова дяди Альфреда: не показывай, что взял с собой смену белья, да еще и назовись Грантом, – похоже, он был не слишком уверен, что заклятие сработает; словом, так страшно мне еще не было никогда в жизни. Когда трамвай снова покатил по ровному месту, я стал смотреть вниз, на раскинувшийся там Столчестер, на голубые пики ледника, на Столовый утес – а потом все в глазах начало расплываться от ужаса.