Сказки Волчьего полуострова. Король на площади - стр. 20
Я уже собиралась задуть свечу, как испуганно вздрогнула от внезапного стука в окно. Застыла, не зная, что делать – бежать, кричать, звать на помощь? Глубокая ночь! Второй этаж! Что за…
Стук повторился – требовательный, нетерпеливый. Неплотно прикрытое окно распахнулось, внутрь проникла рука, нашаривающая защелку второй створки. Я попятилась, машинально нащупывая что-нибудь тяжелое.
Окно открылось.
Показалась вторая рука, потом голова, плечи…
Я не издала вопля только лишь потому, что узнала лезущего в окно мужчину. Но на смену параличу страха пришло возмущение.
– Кароль, какого койкаса ты…
Я замолчала, когда он упреждающе вскинул ладонь. Окровавленную ладонь. Не отступила, но, ошеломленная, не попыталась и помочь. Такой крупный мужчина вряд ли пролезет в столь маленькое окошко…
Пролез. Извиваясь, оставляя на раме клочья одежды, а то и самой кожи, втиснулся в окно и, отдуваясь, опустился на пол. Я безмолвно смотрела на него. Кароль отвел со лба мокрые пряди волос и спросил:
– И что ты собираешься делать этой самой штукой?
Я посмотрела на зажатую в своей руке кочергу. Прошипела с чувством:
– Огреть тебя по твоей безмозглой башке, разумеется! Но вижу, кто-то успел раньше…
– Ну да, – морщась, он сел поудобнее. – Целил в голову, а попал в бок. Промахнулся! Не хочешь помочь мне, добрая дама художница?
– Не имею ни малейшего желания, – подтвердила я, возвращая камину его кочергу. – Ты…
Но Кароль вновь вскинул руку, призывая к молчанию, и невероятно быстро метнулся вперед, кончиками пальцев погасив свечу на столе. Я ослепла, зато очень ясно услышала звук торопливых шагов, стихших возле самого дома.
– Куда он делся?!
– Амулет вел сюда…
– Эта твоя дешевая побрякушка!..
– Ну не улетел же он!
– Давайте рысью – один налево, второй направо, я прямо. Встретимся на перекрестке!
Топот стих. Лишь плотно закрыв окно и ставни, я зажгла свечу вновь. Молча уставилась на незваного гостя: тот показательно охнул, хватаясь за окровавленный бок. Но я не намеревалась его жалеть – раз уж он, раненный, сумел взобраться на второй этаж, то явно не собирается моментально отойти в мир иной. Я продолжала бесстрастно смотреть на Кароля. Он завилял по комнате взглядом и сказал неожиданно:
– Не хочешь ли одеться?
– Ах, простите, мой король, я оскорбила вашу стыдливость? Дело в том, что я никак не могла ожидать столь высокого визита!
Впрочем, ночная рубашка и чепец и впрямь не лучшее одеяние для гневных речей. Я ограничилась тем, что набросила шаль и скрестила на груди руки.
– Так в чем дело?
– Я ранен!
– Но я-то здесь при чем?