Сказки тысячи ночей - стр. 12

Баран сбил меня с ног и уже готов был затоптать, когда прибежали наши братья. Вопреки своему обыкновению, они не стали кричать на нас и дразниться. Это был второй дурной знак, и тогда-то мы испугались по-настоящему. Они отобрали у нас посохи и погнали наше небольшое стадо к деревне, а когда я упала, споткнувшись на ослабших после стычки с бараном ногах, старший из них – единственный полнородный брат моей сестры – поднял меня на руки вместо того, чтобы отругать. Мы бежали не к шатрам, а к пещерам, где хоронили мертвых. Небо стало еще темнее и окрасилось в странный цвет. Оно было не черным, как ночью, а серым и бурлящим, а по краям сверкали зеленые сполохи, которые мне совсем не понравились.

У входа в пещеры нас ждали матери. Они были одеты в белоснежные жреческие одежды, как на похоронах и празднествах, а у ног их лежали остатки от наспех проведенной церемонии. Мы никогда не приходили сюда с живыми – во всяком случае, на моей памяти, – но из уроков своей матери я знала, что раз сегодня мы не принесли с собой тело умершего, нужно попросить разрешения, чтобы войти.

Позади нас поднимались по склону другие жители деревни, тащившие на себе все, что смогли унести. Это было не все их имущество. Внизу, где теснились шатры, я видела много дорогих сердцу вещей. Меня охватил страх, хоть я и не понимала его причины, и я прижалась к сестре и ухватилась за покрывало матери.

– Можно нам войти? – спросил отец тихо и почтительно, как он обращался к матери, когда она облачалась в эти одежды, а не тем властным тоном, каким он обыкновенно разговаривал в наших шатрах.

Наши матери переглянулись, и между ними словно произошла беззвучная беседа. Тогда они еще не начали обучать нас своему тайному языку общения с духами умерших, но я увидела в их глазах какие-то знаки, хоть и не могла их понять. Моя мать кивнула, а мать моей сестры воздела руки к небу.

– Мы принесли подношения и исполнили обряды, – объяснила мать моей сестры. – Духи не воспротивились, а значит, можно войти, но помните, что может последовать расплата.

– Придется рискнуть, – сказал отец. – Тучи надвигаются, а нам некуда больше идти.

Тучи. Я повторяла про себя незнакомое слово, чувствуя на языке его странную тяжесть, и боялась ее. Они приближались к нам – темные, густые, нависающие низко над землей. Пока они выжидали, но долго это продолжаться не могло.

– Тогда входите, – сказала моя мать. Она обращалась к отцу, но широко распахнула руки, чтобы охватить всех. – Входите, но будьте осторожны. Духи спят чутко, когда вокруг бушуют такие ветры.