Сказки сержанта Брускова - стр. 7

Я предложил моей спутнице локоть, чтобы легче было идти, но она раскраснелась и заявила, что не ветреная и с первым встречным под ручку не пойдет. Так мы и двинулись под грохот ступы о мостовую. Баба-Яга нервно и боязливо оглядывалась по сторонам. Каждого проходящего мимо человека она старалась проскакать как можно быстрее и не задеть метлой. Стала понятна причина народного гнева. Старушка занимала собой почти весь тротуар и иногда попадала метлой по прохожим.

Когда ее стал сопровождать я, все стало иначе. Люди косились на нас с удивлением и иногда со злостью, но ни слова не говорили. Вот за это я люблю мою форму – все сразу ведут себя прилично без лишних слов. Мы перешли дорогу и спустя пару минут попали в переулок Васнецова. По соседству с музеем живописи, как оказалось, располагалась жилище моей новой знакомой.

Передо мной стояла маленькая избенка, больше похожая на домик для детских игр. Я почему-то всегда думал, что это музейные работники соорудили такой экспонат, а оказалось вон как. Надо бы все подсобки в районе проверить, мало ли какие жильцы еще найдутся.

Яга гордо сообщила, что никаких куриных ног не стала устраивать, это жутко старомодно, а она дама современная. Как только мы подошли к двери, бабуля резко выскочила из ступы и приземлилась рядом со мной. Она оказалась совсем крохотной, не больше полутора метров. На первый взгляд, костяная нога отсутствовала, тут сказочники насочиняли лишнего. В остальном она была точь-в-точь такая, как я запомнил из рассказов мамы в детстве. Щупленькая, сгорбленная, с жидкими седыми волосами, обломанными грязными ногтями, но с горящими каким-то неведомым огнем глазами. На ней были старинные лапти, которые потихоньку рассыпались от времени, и длинный сарафан темно-синего цвета, пыльный и местами протертый до дыр. Она извлекала из своего транспорта какую-то авоську, видимо, собиралась в дорогу и поставила у двери. Баба-Яга положила метлу в ступу и потащила свое средство передвижения куда-то за избу. Я пошел за ней. Сбоку обнаружился люк, видимо, это кладовка, врытая в землю у самой стены. Сразу и не заметишь – выдавала только чуть торчащая ручка и старинный железный замок размером с ладонь. Старушка запустила руку в карман юбки, из которого извлекла резной и очень красивый ключ, вставила в скважину. Железный охранник мигом открылся. Бабуля оперлась одной рукой о землю, а свободной взялась за деревянную ручку и распахнула крышку. Это оказался погреб, на удивление вместительный. Там стояли пыльные банки с какой-то странной жижей, деревянные ведра с кореньями; и оставался закуток, явно отведенный для ступы. Я предложил старушке свою помощь, да и интересно стало, тяжела ли ноша. Баба-Яга с радостью согласилась, встала с колен, отошла в сторонку и принялась наблюдать. Должен признаться, не ожидал, что сей транспорт будет столь неподъемным. Не представляю, как сухонькая старушка, пусть и волшебная, с такой легкостью справляется с такой тяжестью. Весила конструкция, как двухкамерный холодильник. В одиночку поднять дело гиблое, но перед почтенной дамой в грязь лицом падать нельзя, особенно представителю правопорядка. Я присел на корточки, обхватил ступу пониже и начал потихоньку приподнимать от земли. Она нехотя поддалась, но начала клониться в сторону, да так быстро, что я еле удержал, иначе разнес бы всю избу. Я пытался поднять повыше, чтобы поставить на нужное место, но под силой тяжести начал качаться с одной ноги на другую вместе со своим грузом. Бабуля залилась смехом и схватилась за бока. «Ничего, Ягуля, сейчас поставлю», – еле проговорил я, потихоньку приближаясь к зоне посадки летательного аппарата. Я не заметил крохотный порожек, зацепился мыском и полетел вниз. Я бы растянулся посреди того, что осталось от погреба, как вдруг повис на ступе где-то между небом и землей. Я поднял голову и увидел хитрый прищур старушечьих глаз. Бабуля стояла сбоку от открытой дверцы и на вытянутой руке держала за край ступу вместе со мной, не давая упасть. В этот момент я понял: доведись мне биться с Ягой врукопашную, никакое карате меня не спасет. Допрос придется проводить крайне деликатно. «Слышь, служивый, тяжело мне, вставай давай», – дружелюбно сказала старушка. Я сполз со ступы на землю, а моя спасительница одной рукой поставила свой агрегат на место. Помощь я предлагать больше не стал.