Сказки о Ленине - стр. 22
Тут обрадовались холопы царские, министры, фабричные хозяева.
– Государь наш аглицкий, прикажи державе той, где живет враг лютый, обольстительный, выдать нашим посланникам его голову окаянную, или мы, земля аглицкая, пошлем воинов на тую страну.
Запечалился государь аглицкий на теи слова и промолвил с растяжкою:
– Невозможно словити врага лютого, обольстительного, что мешает землями ведати, дела вершити. Прозывается он Лениным-бусурманином. Сам он правит державой той, за морем, за океаном. Суда наши не дойдут до державы его – перетонутся. Пушки наши не стрельнут ядрышками – порассыплются. Солдаты мои не пойдут на народ его – разбушуются. Подослать кого для придушия – не пропустит держава советская, а охрана народная российская бережет свово главного. Невозможно тягаться с Лениным!
Занедужились холопы царские, министры, фабричные хозяева и не знали, какое слово вымолвить, какой совет советовать. Поднялся тут старший холоп. Подошел ко столу со смирением, со словами мудреными:
Занедужились холопы царские, министры, фабричные хозяева и не знали, какое слово вымолвить, какой совет советовать. Поднялся тут старший холоп. Подошел ко столу со смирением, со словами мудреными:
– Государь ты наш аглицкий, не прими ты мое слово в насмешечку, прикажи отпустить из казны твоей денег золотом. Изобрел я средствие драгоценное для врагов твоих и державы аглицкой. И то средствие – не лекарствие, не крупинки в порошках больным и не пушка самострельная. А то средствие – невидимое, прозывается лучевой волной, незаметною. Наведем волну прямо на Ленина. И он будто сам умрет.
Повскакали с мест люди царские. Государь вскочил без подмоги слуг. Закричали все:
– Ты – спаситель наш! Мы казной своей раскошелимся, нарушь врага-обольстителя.
…С той поры занемог Ленин-батюшка, через средствие невидимое, что назвал холоп лучевой волной, незаметною. Заболел отец, на постель прилег, и закрылись глаза его ясные. Но не умер он, не пропал навек… Лучевая волна промахнулася. Головы его не затронула. Только с ноженек пригнула к земле да и дыхание призамедлила, Ленин жив лежит на Москве-реке, под кремлевской стеной белокаменной. И когда на заводе винтик спортится али, скажем, у нас земля сушится, поднимает он свою голову и идет на завод, винтик, клепает, а к полям сухим гонит облако. Он по проволоке иногда кричит, меж людьми появляется. Тот, кому довелось внимать речи его, тот навеки пойдет путем правильным. Часто слышат его съезды партии, трудовой народ. Только видеть его не под силу нам. Лучения волна незаметная закрывает его от лица людей.