Сказки и истории - стр. 1

К черной арке ворот вел мост. Когда-то под ним, видимо, был ров вокруг городской стены, но теперь из пологого склона росли деревья, их золотые по осени листья щедро устилали мостовую. И остатки стены, и ворота густо заплетал виноград.

Сама арка давно уже не помнила ни запоров, ни решеток. Была она двойная, правильными одинаковыми полукругами на рядах массивных колон. Единственным отличием левой арки был знак – круг с перечеркнутым человечком. У правой, приcлонив табурет к полосатой будке, сидела художница. Во всяком случае, в руках у нее были кисти, тряпка и палитра. Завидев путника, она замахала тряпкой: иди, мол, справа, не видишь – знак висит.

Путешественник охотно пошел на приглашающий жест. Всех вещей при нем был только заплечный рюкзак, но куртка и обувь выдавали опытного пешехода, готового к любой погоде. Сейчас, по солнцепеку и штилю, капюшон куртки был откинут, а молния расстегнута. Из внутреннего кармана то и дело высовывалась усатая узкая морда и шевелила розовым носом.

– Привет, – сказал путешественник художнице.

– Привет-привет, – охотно отозвалась она. – Ты в город? Проходи здесь.

– Конечно. А почему там нельзя?

– Потому что там для трамваев.

Путешественник оглянулся. Никаких рельсов в проеме арки не наблюдалось. Он вопросительно глянул на художницу. У художницы было смуглое лицо и половинчатые волосы – видимо, не меньше года назад она их покрасила в рыжий цвет, а потом они отросли, так что рыжина поднималась только до висков, а дальше были черные корни. К тому же, черная часть волос была прямая, а рыжая – вилась мелким бесом. Глядя на его недоумение, художница расхохоталась, да так, что путешественник тоже не выдержал, и улыбнулся.

– Ну, раз ты в город, то плати за вход! – объявила она. – Тебя как зовут?

– Нас, – поправил путешественник и достал из кармана шиншиллу. – Путешественник Феликс.

Художница притихла и протянула руку к розовой мордочке. Шиншилл тут же спрятался – девушка оттирала кисти, и пальцы сильно пахли скипидаром.

– Так ты со зверем, – сказала она. – И кто из вас кто?

– А когда как, – ответил путешественник. – Мы на оба имени отзываемся.

– Ну, значит, сейчас Путешественник будешь ты, а Феликс – он, – быстро решила художница. – Потому что тогда платить за вход тебе, а ему пусть повезет.

– Ладно, – согласился Феликс и полез за кошельком. – Сколько стоит вход?

– Ты можешь отдать пригоршню своей крови, можешь отрезать и отдать волосы, – я это обычно девушкам предлагаю, но раз у тебя такой хвост, можно и так, – быстро перечислила художница. Помолчала секунду, глядя из-под черной челки, и добавила: – А можешь отдать за вход своего зверя. Или ничего не давать.

Феликс так и застыл с кошельком в руках.

– То есть как это?

– Вот так. Как решишь.

– А деньгами нельзя?

Художница закатила глаза к небу.

– Что, все спрашивают? – сочувственно поинтересовался Феликс.

– Нет, деньгами нельзя. Либо то, что твое, либо то, что считаешь своим, либо ничего.

– А если ничего, тогда что?

– Из ничего и будет ничего, – рассмеялась художница. – Входи за так, хорошая гостиница налево от Черного моста через площадь Мальтийцев. Располагайся.

Феликс внимательно оглядел девушку. Она, утратив к нему всякий интерес, вернулась к оттиранию кистей. Может, просто разыграла? Ни официальной таблички, определяющей размер платы за вход и даже вообще необходимость какой-либо платы, ни шлагбаума, ни вертушки. Только полосатая будка в торце ряда толстых колонн между двух арок.

«Разыграла», – окончательно решил Феликс, а вслух сказал:

– Ну, я пошел.

– Хорошо тебе тут погостить, – отозвалась художница как ни в чем не бывало.

Черный мост нашелся сразу – он был пешеходный и явно самый старый из тех пяти, что просматривались с горки от ворот. Рекомендованная гостиница называлась «Старый Рыцарь», на латунной доске у входа красовалось четыре звезды, и Феликс смутился. Не то чтобы у него не было денег, но тут наверняка захотят не меньше 70 евро за ночь, а он привык жить гораздо скромнее. Хотя, с другой стороны, туристический сезон давно прошел, почему бы не зайти и не спросить.