Размер шрифта
-
+

Сказки чудака-чудодея - стр. 6

Волшебник опять привстал на цыпочки, втянул в себя животик, загудел:

– Рыбы, камешки, кувшинки
Не исчезнут без следа,
Заберутся под ворсинки.
Обернись ковром, вода!

– Ай да Дёмка! – умилился собственным стихам волшебник. – Не Пушкин, конечно, но тоже ничего!

Когда мама с бабушкой вошли в комнату, на полу лежал новый ковёр. Невиданной красоты! На нём блестело голубизной озеро с диковинными рыбами, и в его середине вилял щупальцем озорной осьминожек.

– Замечательный новогодний подарок, Демид Лукич! – обрадовалась мама.

– Мы тоже приготовили тебе гостинцы. Вот, замечательная тельняшка и щёточка для чесания пяточек.

– Тазик с салатом «Оливье», принимай! – сказала бабушка. – Специально для тебя сделала, яблочек покрошила, твои любимые маслинки положила. Кушай на здоровье!

– А торт?! – нетерпеливо заворчал Дёмка. – Торт-то не забыли? Али как?

– И торт, и торт! – ответили сразу и Васюшка, и мама, и бабушка, и даже попугай Кешка.

Новогодний праздник удался на славу. Когда куранты пробили двенадцать часов, все пошли смотреть салют. Васюшка посадила Дёмку в варежку, чтобы маленький волшебник не отморозил голенькие пяточки. Чудодей пригрелся и заснул. Во сне всё время повторял:

– Салют – это хорошо. Салют – это красиво. Смотрите, только чтобы не было пожара.

Во сне он, как всегда, почёсывал себе пяточки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Как же без этого?

Сказка вторая.

Кто съел торт?


Праздничный пирог стоял на большом гостевом столе, в самой его середине. Коричневые, пропитанные мёдом коржи, пересыпаные крошкой грецких орехов, испускали необыкновенно вкусный дух. На самом верху пирога лежали белые кружева из сливочного крема. В центре красовалась надпись: «ПОЗДРАВЛЯЕМ. 60 лет».

Демид сидел рядом с тортом в глубокой задумчивости. Его душа металась, ковырнуть пальчиком кремовый пирог или удержаться. Ковырнуть предполагалось совсем немножко, попробовать, вкусный или нет.

– Говорят, – кося глазом на «сладость», размышлял Демид, – пирожок пальчики оближешь. Но я сомневаюсь! Зачем людей кормить всякой гадостью? Надо попробовать!

Когда Дёмка напробовался, на тарелке осталось три крошки.

– Отлично! Теперь я уверен: пирог вкусный, невредный для организма, – думал Демид, вытирая ротик, – эта крошка – маме, эта – бабушке, эта – Васюшке. Кешка сладких пирогов не ест, он птица.

Чудодей подозревал, что получит тумаков, но старался об этом не думать. Три крошки осталось? Ну осталось же?! За что наказывать?! Демид в сомнении почесал пальчиком макушку. Можно, конечно, наколдовать новый торт. Но первое: Демид где-то в своём жилище оставил «Книгу волшебства». Её надо искать, а неохота. Второе: от переедания Дёмка забыл и те несколько букв, которые знал. Третье: опять же от обжорства не мог вспомнить, как в таких случаях поступала его бабушка. Она волшебничала, но как? В-четвёртых, Дёмка мог попробовать испеч пирог сам, но не знал рецепта. В общем, «сладость» не подлежала восстановлению, и всё тут! Демиду удалось уговорить слегка трепыхающуюся совесть перестать трепыхаться. Тем более что после плотной трапезы чудодея клонило ко сну, и он решил немножечко вздремнуть «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Страница 6