Сказки Белой Горы. Часть IV - стр. 21
Как им показалось, ждали они долго, на самом деле минут пятнадцать, пока дама занималась собственным туалетом. Валера барабанил пальцами по полировке пластикового стола от нетерпения. Наконец раздался голос из купе: «Я готова, давайте прощаться». Валера подтолкнул Виталика: «Иди ты, мне с ней целоваться не в масть». Тот обреченно двинулся на зов. Алла окинула его пьяным и умным взглядом: «Может мне с вами до Москвы прокатиться?» Бледный Виталик неуверенно пробормотал: «Что ты! У нас строго с этим. Никак нельзя». Она скептически ухмыльнулась: «Я заметила. Ох, наивные вы ребята. Ладно, будем друг другу верны». Дальше произошло неожиданное: Алла стащила с себя золотую побрякушку на массивной цепочке с изображением католической мадонны и повесила на его шею страстно поцеловав. Виталик дальновидно спрятал подарок под рубашку и застегнул верхнюю пуговицу. Алла легкомысленно устремилась на улицу, по рассеянности забыв сумку, но кавалер её был порядочным человеком и догнал, вручив недостающий атрибут. Как ни странно, но у Валеры пробудилась совесть, и они втроём тронулись на привокзальную площадь. Виталик озаботился: «Надо посмотреть расписание электричек». Алла ответила с долей презрения: «Не парься!» Твёрдым шагом, уверенным и властным, она направилась к скоплению таксистов и проституток…
Юра Туз скривился в усмешке:
– Лишнего не набоматывай. Какие ещё проститутки в то, советское время?
Не успел я открыть рот, как опередивший меня Кучак выпалил:
– Тузик, он прав, проститутки всегда лепились к гнезду таксистов, по крайней мере, в тех городах Центральной и курортной России, где мне доводилось побывать.
– Не обзывайся, – Юра недовольно шмыгнул носом, – я серьёзный козырь, а не какой-нибудь…
– Ну ладно, ладно Тузище, извини. Ты, небось, членом партии был?
– Был.
– А теперь скажи мне как коммунист коммунисту, ты что, жене ни разу не изменял?
Некоторое замешательство появилось на лице Туза, но он взял себя в руки и твёрдо ответил:
– Очень редко, всегда по делу и никогда не платил.
Находчивый Кучак не сробел:
– А тебе?
Тот растерялся:
– Нельзя же коньяк, или там, джинсы считать платой. Деньгами я никогда не брал, если только в конвертах, да и то по другому поводу, причём, никогда не пересчитывал, а отдавал жене. У нас всё честно и строго…
Ирония с долей ехидства нередко перевешивают другие чувства Александра Васильевича:
– Ты, конечно, человек глубоко порядочный в душе, то есть такой, каким тебя вылепила супруга. Помнишь ты рассказывал, как она, студентка стройотряда заприметила тебя – выпускника школы, возле стен колхозного коровника, женила на себе и перетащила из сельской глубинки в Тулу, заботясь о карьере мужа. Вот ты и проморгал проституцию в родном отечестве.