Сказка о сказке - стр. 69
А Лошадь Пэ просто бродила, где ей вздумается, и непонятно было: то ли она идёт вместе со всеми, то ли бродит сама по себе. Она появлялась нечасто, но зато вдруг и с нежданной стороны. И каждый раз пыталась укусить за коленку – на ходу. Когда ей это удавалось, Лю́си и Эли так, от нечего делать ворчали. Лошадь кусалась не больно, они уже привыкли к её странной привычке, не обижались. Даже рады были, что Лошадь где-то рядом, когда Удав надолго пропадал. И всё пытались отгадать, откуда она появится в следующий раз? Но никогда не угадывали, хотя лёгкий шум копыт порой раздавался совсем близко.
Дорога, которой как бы не было, тянулась и тянулась. Час. Или два. Девочки иногда ходили по полям и лесам в окрестностях Птибудошта, даже бегали и почти не уставали. А сейчас устали. Наверное, потому что рюкзаки давили на плечи. Или потому, что всё время приходилось быстро идти. Или потому, что руками всё время приходилось раздвигать огромные папоротники. Здесь было много всяких «или», но одно точное: девчонки уже тихо мечтали о коротеньком отдыхе. И сразу, как по волшебству, появился Удав – полностью. Видно, он хорошо слышал мысли и сразу вынырнул из моря папоротников, а хвостом указал на ручей.
Маленькие подруги доплелись до ручья, сбросили рюкзаки. И ладошками потянулись к прохладной воде. Очень вкусной, кстати. А потом привалились к рюкзакам. Ещё вчера они здорово устали, и руки у них утром болели, и ноги, и плечи. Казалось, по всему телу бегали полоски боли, правда, не очень сильной. Но сейчас эта боль прошла, и вместо неё опять появилась усталость. Тоже не очень сильная. Эли и Лю́си знали, что скоро отдохнут и сами захотят идти дальше. А пока – блаженствовали, будто качались на волнах в море папоротников у журчащего ручья. И Удав покачивался над корзиной своих колец и снова о чём-то думал. Ещё вчера подруги сразу захотели бы узнать, о чём думает их новый друг, но сейчас даже пытаться не стали. Слишком хорошо им было ни о чём не волноваться.
– Ого! – вдруг удивился Удав. – Вы научились молчать. Это славно.
– Ты про что?
– Я про то, что ваши мысли успокоились. Не кричат, не мечутся, не пищат. А совсем недавно успокоиться не могли.
– И что в этом такого? – Лю́си даже не головы не повернула, ей сейчас было так хорошо, ни о чём не хотелось думать. А спросила она так, по привычке.
Эли тоже не стала шевелиться, но слова Удава всё-таки разбудили её мысли. Хотя в голове по-прежнему было спокойно: мысли не кричали, не суетились. Обычно Эли не могла думать спокойно. Вернее, так: если ей надо было серьёзно что-то решить, она хмурила брови, щурила глаза, иногда и лоб морщила. Иногда пальчиками водила в воздухе или ладошками голову подпирала – это ей помогало думать. А сейчас ей совершенно не хотелось ни морщить, ни напрягать, ни обхватывать. Она вроде ничего не делала, и даже не пыталась, а мысли – они сами собой думались. Эли даже видела, когда закрывала глаза, как они плавно перетекают одна в другую, без суеты, как тихие волны.