Сказка о потерянной осени - стр. 10
Во-первых, его друзья, Тима, Чудо Хесслер и Ноти Белый, стояли над ним с торжественными и скорбными лицами. Во-вторых, Генри Рюрике что-то воодушевленно говорил, сильно размахивая руками. В-третьих, гигантские шмели, шнырявшие по траве в поисках нектара, жужжали так сильно и дружно, что расслышать то, что говорил Генри Рюрике, было ну очень трудно. Однако Веснушка не растерялся – он шепнул по секрету одному из шмелей, который как раз сел на нависшую над головой Пьера ромашку, что ближе к мосту есть целая поляна, где цветут себе, расцветают красные цветы любиксы. А ведь всем известно, что для шмеля нет лучше лакомства, чем нектар огненного цветка любикса, чьи бутоны раскрываются только в самом конце лета.
Шмели конечно же немедленно улетели. Поэтому сразу стало тихо, и уши Пьера услышали Генри Рюрикса. А говорил он вот что:
– Перед нами лежит невинная жертва жестокой мадам Брюг, наш лучший друг Пьер Веснушка!
Пьер хотел сказать, что никакая он вовсе не жертва, но тут ему ужасно захотелось чихнуть, так как один любопытный муравей потихоньку залез Веснушке прямо в нос. Пока Пьер готовился чихать, Генри Рюрике продолжил:
– Мы сожалеем о нашем товарище. Но в сердце каждого из нас должно найтись место не только для жалости, но также и для мести. Как шайка самых настоящих пиратов, мы должны страшно отомстить мадам Брюг!
Все в ответ подняли правые руки и хором хрипло прошептали: «Месть!» Потом Ноти Белый, страшно вращая во все стороны глазами, сказал:
– Что касается меня, то я намажу стул мадам Брют самым крепким столярным клеем. Клянусь громом, она унесет этот стул с собой!
– А я, – кровожадно улыбаясь, вставил Чудо Хесслер, – прибью гвоздями к полу ее домашние тапочки. Да-да, те самые, которые мадам Брюг надевает, приходя в класс.
– Я же, – отозвался Тима, – буду стучаться в окна дома мадам Брюг и пугать ее страшными рожами!
Круг замкнулся снова на Генри Рюриксе. Он вытащил из кармана рогатку и грозно потряс ею в воздухе.
– Вот из этой самой рогатки сразу после того, как Тима как следует попугает мадам Брюг, я высажу пару стекол в ее доме!
Настал черед взять слово самому Пьеру Веснушке. Он сел, скрестив ноги (ну совершенно по-пиратски), и сказал:
– Мои друзья-пираты! Спасибо большое за столь теплую заботу обо мне. Но я прошу вас ничего такого, о чем я здесь только что слышал, не делать.
Все помолчали немного и только потом удивились. Хотя чему же тут удивляться? Мир, отразившись в глазах Элли Синеглазки, стал для Пьера Веснушки таким прекрасным и совершенным, что в нем просто не оставалось места чьим-то страданиям. Там никто не мог почувствовать себя несчастным и покинутым, включая злую-презлую мадам Брюг. Всё-всё, даже бесплотные солнечные зайчики и тонкие сухие травинки, пребывало друг с другом в полном согласии и гармонии.