Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек - стр. 31

– Но ведь меня ты не отпускаешь.

Лара помолчала.

– А ты хочешь уйти?

– Нет, не хочу.

– И я не хочу, – без раздумий отозвалась она.

Некоторое время оба не проронили ни слова.

– Всё-таки я рад, что не родился козой или коровой, – начал вдруг Андреас. – Хорошо, что от меня особой пользы нет, – и спрос меньше, и живётся поспокойнее.

– Ну как же «меньше»? – возразила Лара. – А мыши? Тебя для того и завели – чтобы ты мышей ловил.

– О, только не снова…

– И крыс.

– О боже, проклятая жизнь… – простонал бывший кот.

– И в твои обязанности совсем не входит напиваться и обнимать меня по ночам.

– Обещаю, я больше не буду к тебе приставать, только не уходи.

– Ладно. – Лара прижалась спиной к его груди.

– А вообще ты не права, – раздался хрипло голос Андреаса. – Меня завели не для ловли мышей.

– А для чего?

– Забыла? Я твой подарок на тринадцатилетие.

Лара углубилась в непроходимый лес своих детских воспоминаний.

– Это был не день рождения. Бабушка сказала, что ты – подарок, но до моего дня рождения оставался целый месяц, да и не приняты в нашей семье подарки. У нас тогда была коза, ещё до Козетты. Я назвала её Амалфеей.[4] Её пасти не приходилось, довольно было приглядывать, а она – возьми и отвяжись. Когда Амалфея ускакала в лес, я побежала к бабушке. Распахиваю дверь её комнаты, а там ты – сидишь на полу и пищишь. Вроде не кроха, – на вид тебе было месяцев семь, – а в глазах такой ужас стоял… Я взяла тебя на руки, приласкала, ты замурчал. В тот момент зашла бабушка. Я спросила: «Откуда здесь котёнок?» Она ответила, что нашла тебя у озера и решила принести мне в подарок, а ещё прибавила: «Давай назовём его Андреасом, ему это имя подходит». Коза та, беглянка, нашлась, но скоро всё равно померла от какой-то хвори. Хотя что я тебе рассказываю? Ты и сам должен помнить.

Андреас, лежавший за её спиной, ничего не ответил. Лару так удивила его внезапная молчаливость, что она даже собралась ему об этом сказать, когда он еле слышно проговорил:

– Утром превратишь меня в кота. Я разрешаю.

К связанным ногам приближался огонь. Сначала пальцам было тепло, потом горячее, наконец жар стал таким нестерпимым, что хотелось кричать, но не выходило. Немота сковала горло, а где-то рядом запахло палёной кожей. О том, чья это кожа, даже думать было мучительно. Все попытки вырваться и отстраниться от пламени, лизавшего ноги, были тщетны. Боль нарастала. Поглощала.

«Только бы это скорее закончилось, только бы…»

– Лара! – прорвался сквозь боль резкий голос.

– М-м? – не открывая глаз, промычала та.

– Всё дрыхнешь? А коза стонет!