Скажи кукушка - стр. 18

Тейп Мусаевых издревле промышляет стаг-варроу (чечен. похищение людей). В зиндане, прорубленном под главной башней, некогда содержался даже царский генерал, золотые эполеты которого сохранились и передаются из поколения в поколение.

Много лет прошло с тех пор, когда богатые торговые караваны пересекали долину, раскинувшуюся у подножия гор, а зинданы Мусаевых были полны пленников. Башни и соединяющие их тайные переходы, прорубленные в скалах руками леев, под неумолимым течением времени и оползней, постепенно разрушаются. Края ущелья, размываются горной речушкой, стекающей по ее стенам, и все ближе подступают к главной башне. Третий год пустует и зиндан. Младшая дочь готовит сыр, сыновья и внуки выпасают овец. А все из-за того случая с англичанами. Старик, оторвавшись от воспоминаний, поворачивается и не сдержавшись напоминает сыну.

– Помнишь англичан?

Абу нахмурившись молчит, тишину нарушает лишь потрескивание дров в очаге, отец задумчиво смотрит на пляшущие языки пламени.

– Мы потеряли тогда твоего брата Сулима.

История, случившаяся в 1998, была затеей Абу.

– Отец, полковник сам за себя заплатит.

– Откуда ты знаешь? – старик недовольно вскидывает густые брови. В его глубоко утопленных темных глазах сверкает отблеск багрового пламени.

– Я служил в строительных войсках и работал на строительстве дома старшего офицера – очень богатый человек.

– Мы же не сможем отпустить его за деньгами.

– У него наверняка есть родственники, которые заплатят.

Старик поднимается, тяжело опираясь о стол, и хмурится: одно дело заманить в зиндан одинокого русского пьяницу, которого никто не станет искать, а совсем другое дело похитить полковника. Что за глупая затея! Старик, прихрамывая ковыляет по башне, доходит до темного окна, поворачивается и встречается взглядом с сыном, упорно ждущим ответа. Абу упрям, и просто так от задуманного не отступит. Раздраженно потеребив бороду, отец, тяжело вздохнув говорит:

– В город не суйся. Пусть Амин съездит и все узнает.

***

Приготовив заливку, Солико наблюдает за готовым закипеть молоком. Едва белая пенка начинает подниматься по стенкам чана, как добавив заливку, девушка сбивает температуру, и молочная пена тотчас оседает. Вооружившись кочергой, девушка выгребает из-под чана тлеющие угли, затем взяв шумовку начинает энергично перемешивать молоко, на глазах превращающееся в быстро густеющую сырную массу.

– Отец зовет, – раздается за спиной.

Солико оборачивается; перед ней четырнадцатилетняя Баянат – дочь Абу.

– Следи, чтобы комьев не осталось, – строго говорит Солико, отдавая девочке шумовку.