Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова - стр. 136
Но Хабар Симский вместе с мужеством соединял редкую проницательность. Он честно выдал татарам всех их пленных, укрывшихся в городе, а затем когда увидел, что противники продолжают все более и более скопляться под его стенами, то приказал немецкому пушкарю Иордану выстрелить в них из пушки, причем множество татар и казаков было положено на месте. Видя, что хитрость не удалась, и узнав, что против него двигаются его враги – астраханские татары, Магмет-Гирей поспешил уйти из-под Рязани, оставив в руках ее умного и решительного воеводы грамоту об уплате дани, подписанную растерявшимся царевичем Петром и московскими боярами. За эту выдающуюся заслугу Хабар Симский был возведен в сан боярина, и, кроме того, описание самой заслуги его было занесено в особые книги государевы: Родословную и Разрядную для сохранения памяти о ней на все времена.
Последствия набега Магмет-Гирея были ужасны; говорят, что он увел до 800 тысяч человек полону, в том числе много знатных женщин, девиц и детей. Вскоре все рынки в Астрахани, Кафе и других городах черноморского побережья были полны нашими пленными; старых же и больных, которые не шли на продажу, татары или морили голодом, или отдавали своим детям, чтобы они учились на них искусству убивать людей саблями и стрелами.
Когда Василий вернулся в Москву, то он произвел строгое расследование о всем происшедшем, после чего лишил сана и поместья воеводу князя Ивана Воротынского, человека весьма искусного в ратном деле, но обвиненного в том, что он из зависти не давал надлежащих советов молодому князю Бельскому, начальствовавшему над войсками при первой встрече с татарами на берегу реки Оки. Конечно, это было огромное преступление, и строгая кара, постигшая виновного, показывает нам, с каким вниманием следил государь за всеми действиями своих воевод.
Громадная добыча, взятая в Московском государстве, разожгла алчность Магмет-Гирея: он объявил в своих владениях, чтобы его войска готовились вторично вторгнуться в Русскую землю. Но великий князь тоже принял свои меры, и к весне следующего, 1522 года московские полки заняли берега Оки, куда прибыл и сам Василий Иоаннович; он остался очень доволен видом и обучением нашего воинства и отличным артиллерийским нарядом, который прежде употребляли только при защите и осаде укреплений и городов. Хан, однако, не пошел на нас, и великий князь вернулся в Москву, где было наконец в том же 1522 году заключено перемирие с Литвой на пять лет; по этому перемирию Смоленск после долгих споров остался за Москвою, но русские пленные, взятые в Оршинской битве, к прискорбию Василия, не были отпущены из Литвы.