Сказания о волшебнике. Потаенная рукопись - стр. 16

Тобиас приподнял левую руку и посмотрел на часы. Затем, тряхнув головой, словно не веря своим глазам, поспешно откинул одеяло и, до конца отодвинув бежевые шторки балдахина, по пояс свесился с кровати, которая находилась в нише между белого цвета шкафами, стоящими вдоль стены. Упершись руками в пол, юноша посмотрел на высокие напольные часы у подножья кровати. «Не может быть!» – пробормотал Тобиас: «Уже двадцать минут десятого, а дирижабль ровно в одиннадцать. Ох, не надо было так долго играть с папой в карты. Столько лет пытаюсь у него выиграть, а все бесполезно. Не понимаю, как он это делает». «Он прячет карты под бородой» – серьезно ответил Томас. «Чего!?» – Тобиас кубарем вывалился из кровати и уселся на полу в своих белых ночных кальсонах. Юноша сидел на сером шерстяном коврике в лучах солнечного света, обильно падающего из окна. От смачного приземления младшего Келлера в воздух поднялось целое облачко пыли. С досады Тобиас обхватил голову руками, его пальцы тут уже утонули в копне пшеничного цвета волос, а в воздух над головой взмыло еще одно, маленькое, облачко пыли. Старший брат прыснул от смеха: «Тоби, а ты часом не оборотень? Посмотри только, сколько с тебя блох налетело! Вон, так и вьются». На него посмотрели обиженные голубые глаза. «Ладно, пойду к родителям. А ты давай собирайся. Ждем тебя внизу» – сказал Томас и вышел из комнаты.

Тобиас подошел к окну, открыл его и высунулся наружу, чтобы сделать глоток свежего осеннего воздуха. В лучах утреннего солнца величавые медные буки приобрели не благородный винный оттенок, а скорее юный рубиновый окрас. Прохладный ветерок подбивал на разговор обычно безмолвные деревья. Шелестя листвой, они словно прощались с юношей. Вдруг раздался хлопок. Тобиас посмотрел вниз. Его мать, Элайза Фон Келлер, ходила по лужайке с волшебной палочкой наготове. Заметив гномью нору рядом с клумбой, она подносила палочку, раздавался хлопок, загоралась миниатюрная молния, а где-то с другой стороны лужайки из земли выпрыгивал дымящийся двухголовый гномик и убегал в сторону леса. Юноша насчитал с десяток удаляющихся фитильков. Вздохнув полной грудью, Тобиас осознал, как ему будет не хватать родного дома. Отвернувшись от окна, он подошел к туалетному столику. На нем стоял изящный керамический таз для умывания. Белоснежный с синими цветами, его привез отец из России. Как только юноша наклонился, таз тут же наполнился водой. Келлер умылся, наслаждаясь легким покалыванием от прохладной воды. Окончательно проснувшись, Тобиас достал из комода волшебную палочку и взмахнул ею. Вода в тазу исчезла, зеленый огонь в камине погас, кровать заправилась сама собой, окно закрылось, в центр комнаты деловито выехал деревянный стул, а сверху на него приземлился открытый уже чемодан из коричневой кожи с золотистыми замками и фамильным гербом на крышке. Снова взмах палочки и из прикроватного шкафа плавно полетели вещи Тобиаса, аккуратно укладываясь на дно чемодана. А из двустворчатого книжного шкафа, расположенного у окна, в ту же сторону, словно птицы, размахивая страницами, летели книги, пикируя в конце пути на свои места, рядом с вещами. Надпись на последней книге гласила – Языки магии народов мира, Тобиас Фон Келлер, 1893 год. На черной обложке два волшебника схлестнулись в дуэли, они медленно двигались, меняя позицию с атакующей на оборонительную и обратно, их губы шевелились, произнося заклинания, которых не было слышно, а палочки вершили магию, которой не было видно. Юноша одел свой любимый синий камзол поверх белой рубахи и красной жилетки. Кремовые брюки, по обыкновению, заправил в высокие черные сапоги. Взял в руки треуголку. Последний раз окинул взглядом свою комнату и пошел вниз, к родным. Чемодан закрылся и поплыл вслед за хозяином. Семья ждала его в гостиной. Отец сидел за столиком, пил чай и читал обычную газету. Мама с воодушевлением рассказывала Томасу, как от нее улепетывали Гензель и Гретель. Тобиас и его чемодан «зашли» в комнату. Опережая просьбу матери, завтракать Тобиас наотрез отказался, сказав, что пассажиров накормят в дирижабле за счет бюро. Элайза Фон Келлер обняла сына и сказала: «Как прибудешь в Санкт-Петербург, пришли весточку, сынок, домовой почтой». Юноша вспомнил рассказы отца о том, что в России есть почтовая служба, где работают домовые, и ответил: «Конечно, матушка, не беспокойтесь». Графиня отошла и Тобиас заметил слезы на ее глазах. Томас Келлер пожал младшему брату руку: «Скоро увидимся, братишка, я долго здесь не задержусь». Последним подошел отец: «Какая-то грустная здесь обстановка. А с чего? Не пойму! Прощаемся не навсегда. Будет возможность, мы и сами тебя навестим. Для тебя, Тоби, это будет незабываемый опыт! Поверь! Тебе понравится!». Астор Фон Келлер подмигнул сыну и сгреб его в охапку мощными ручищами. Высвободившись из объятий пожилого графа, Тобиас почувствовал, будто целых костей в его теле стало на одну-две поменьше. «Не сомневаюсь, отец» – ответил юноша, улыбаясь. «До встречи, семья!» – сказал младший из Келлеров, махнул треуголкой и был таков, совершив лангер.