Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - стр. 45
Помётник улыбнулся.
– Я не могла, Помётник… не могла этого сделать. Я была одна посреди степей, только что убили мою семью, а я намеревалась лишить жизни последнего из ее членов. Я боялась, плакала, сопливая, словно малое дитя, и просила моего пса, чтобы он остался со мною… чтобы не покидал меня одну… потому что я не справлюсь. – Кайлеан смотрела, как улыбка твари исчезает, как та начинает понемногу понимать. – И знаешь что? Он остался. Остался, потому что захотел, потому что был моим товарищем, другом. Я не знаю, кто я такая, но уж точно не Ловец Душ. Я не ловлю их – лишь предлагаю договор… добровольный договор… союз. Я не могу никого заставить, поскольку душа всегда – только дар. И единственное, что я могу сделать, так это освободить ее из ловушки.
Он понял быстрее, чем она рассчитывала, и без предупреждения бросился вперед с мечом, обеими руками вознесенным над головой, нанес удар, который мог бы перерубить Кайлеан напополам, от макушки до копчика. Она парировала, напрягая все силы, хотя острие едва-едва отклонилось, потом бросила саблю и ухватилась за его запястья. За руки молодой девушки, единственную часть этого тела, которая не подверглась изменению.
Кайлеан словно нырнула в яму, наполненную разлагающимися трупами. Ее облепили тени воспоминаний, эмоций, страхов, боли, ненависти, сожаления. Горького отчаяния. Она сжала зубы и нырнула еще глубже, в сторону пятнышка света, которое ощутила на самом дне.
Чары, создавшие Проклятого, не намеревались облегчить ей задачу. Ее захлестнули чувства – те самые, из-за которых люди скручиваются в клубок и воют от страха или бросаются вперед в безумии берсерка. Ужас, безумие, паника, ненависть. Ненависть ко всему миру, ко всему, что живет, ходит, дышит и смеется. Жажда власти, превосходства, желание победить любой ценой, остаться наверху, достичь безоглядного подчинения себе всего и всех. Чтобы они расплатились за презрение, невнимание, фальшивое сочувствие.
Но с ней был дух пса. Он обернул ее защитным плащом, и весь этот ужас вдруг стал не опасней грязного тумана, чем-то не достойным внимания. Кайлеан потянулась глубже.
«Пойдем, сестра, – подумала она. – Пойдем со мной. Пойдем, Кеннея, пора уходить».
Дух молодой женщины, заключенный до той поры в теле Помётника, поднялся и соединился с Кайлеан.
Она отпустила руки бывшего жреца и отступила.
Он завыл.
Завыл голосом, какого ей слышать прежде не приходилось. Меч выпал из его ладони и воткнулся в землю.
Кайлеан спокойно отступила на пару шагов. Теперь у нее было время.
Помётник упал на колени и зарычал в небеса. Пытался потянуться к мечу, но руки, украденные у его невесты, уже оказались мертвы. Без души девушки они сделались всего лишь двумя кусками чужой плоти, пришитыми к культям. Внезапно он всхлипнул и поднял их к глазам: