Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг - стр. 31
– Не играй мне здесь, урод, в суд, – прорычал чародей. Дыхание его все убыстрялось. – Ты слишком низко стоишь, чтобы судить меня. Кинь мне веревку, и я обещаю, что обо всем позабуду, а ты не пожалеешь. Гильдия умеет позаботиться о преданных людях…
– Ты не понимаешь, верно? – Кеннет склонился и взглянул прямо в глаза магу. – Я мог бы хоть месяц напролет говорить о честности, ответственности, праве и чести – ты бы только смеялся и называл меня сентиментальным глупцом без – как ты там говорил? – капли разума. Для тебя ничто присяга Стражи, а особенно слова об охране и защите всех жителей гор от любого врага. Всех и каждого.
Взгляд чародея загорелся ненавистью.
– Честь, оборванец? Честь и ты? Офицер, братающийся с ахерами и убивающий вместе с ними женщин и детей. Неформально я выше тебя по званию, и ты присягал охранять мою жизнь любой ценой. Тебе конец, лив-Даравит. Клянусь всеми богами, что еще будешь скулить, умоляя меня о смерти.
Кеннет поднялся.
– Чародей Аманделларф, которого я поклялся охранять, погиб вчера героической смертью на леднике. Именно так я и скажу на любом суде. Я не знаю тебя, че-ловече. Не знаю, кто ты таков, кроме того, что ты сражался против моих людей в схватке с шадори. Пусть горы тебя осудят, незнакомец.
Отвернулся и двинулся назад.
Несколько мгновений царила наполненная удивлением тишина.
– Вернись сюда! Слышишь! – Впервые в голосе чародея зазвучал страх. – Вернись, ты, проклятый ублюдок! Я вытащил твоих людей! На леднике!! Я вытащил их!!! Вспомни!!!
Офицер остановился.
– Если бы ты их не вытащил, чародей, – сказал он громко, – если бы ты их не вытащил, я достал бы тебя из этой дыры и отдал бы в руки Борехеда.
А потом он медленно наклонился, тщательно очистил меч снегом и промокнул его подолом плаща. Сунул оружие в ножны и двинулся назад, ощущая, как с каждым шагом сходят с него ярость и усталость. Когда был на половине дороги, проклятия и мольбы чародея внезапно оборвались, завершившись протяжным криком. Кеннет-лив-Даравит остановился, но, кроме шума водопада, не услыхал больше ничего.
Впервые за два последних дня улыбнувшись, он зашагал навстречу своим людям.
ВСЕ МЫ МЕЕКХАНЦЫ
Когда бы не та попойка, тяжелое похмелье и неловкость Велергорфа в сочетании с нервным мулом, они бы ни за что не раскрыли шпионов, не зайдя дальше пустых подозрений. Вечером Кеннет позволил людям чуть больше должного. В конце концов, от казарм их отделяло меньше дня дороги, в следующую ночь уже спали бы в собственных постелях, начав отсчет передышки дней в десять, заполненной ремонтом доспехов и оружия, муштрой, надраиванием снаряжения и прочими нудными солдатскими ритуалами. К тому же к Белендену вела прямая, словно стрела, имперская дорога. Могли они подняться порядком после восхода солнца и все равно добраться до казарм еще до ужина.