Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов - стр. 12
Он был не первым, пытавшимся их понять. В афраагре появлялось вдоволь таких: купцов, торговцев, миссионеров, воспевающих силу того или иного божества – да даже жрецов и монахов самой Великой Матери, которые – вот же ирония – приходили обращать ее народ. Словно малый ребенок пытается научить отца владеть мечом. Мало кто из них это понимал. Уходили на север, за горы, или на юг, за пустыню, погруженные в кокон собственных предрассудков, представлений и ощущения превосходства столь же сильно, как и в тот момент, когда они встретили иссарам. Но он, Аэрин-кер-Ноэль, пожалуй, понял, как сильно они разнятся, похоже, раскрыл глаза и взглянул на них не из-за меекханской имперской вуали, которую с детства носил на лице. В любом случае он не вернулся в арфаагру во главе банды наемников, которых купил.
Порой она об этом жалела.
Больше она о нем не слышала, но не слишком-то и прислушивалась. Отчего бы ей интересоваться судьбою какого-то купца?
Она стряхнула те воспоминания. Сегодня – это сегодня, а ее ждет другое сражение.
Закончила одеваться и вышла наружу.
Перед родовым домом она встретила тетку Вегрелу. Старшая женщина смерила ее взглядом с ног до головы, улыбнулась с пониманием и указала на группку молодых мужчин, занятых демонстративным несмотрением в их сторону.
– Из таких взглядов плетутся свадебные пояса, – пробормотала она. – Вскоре будешь их перебирать.
Деана ответила улыбкой, но пожала плечами:
– Сперва суд.
– Верно.
Миновал месяц, печати с обоих домов сняли, а их представителей призвали пред лицо старейшин поселения.
Деана чувствовала себя уверенно, поскольку дело было простым. Она, Деана д’Кллеан, имела лишь одного брата, Вернеана, который погиб в схватке с кочевниками, а сыновья Ленганы х’Леннс поубивали друг друга во время тренировочного поединка. Такое случается – редко, но случается. Все сочувствуют роду х’Леннс в этой ужасной потере, но жизнь не заканчивается, а племя должно продолжать существование.
А значит, вина лежала на Ленгане, поскольку каковы же были основания для того, чтобы она привела в афраагру Омалану? Женщину, которая хотя и пользовалась оружием на уровне мастера, которая открывалась кхаан’су и умела дать повести себя этому танцу, но не способна была принять все дары, какие нес транс. Это он владел ею, а не она – им. Она не умела контролировать гнев, ярость сражения, жажду крови – она сражалась, пока не убивала противника. Ей были чужды сочувствие и уважение к жизни, вытекающие из истинного понимания, что такое кхаан’с. Она вела себя словно змея, кусающая непроизвольно, совершенно равнодушная к смерти, которую приносит.