Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали - стр. 62
Фургонщик кивал на каждое его слово и, казалось, мысленно делал какие-то пометки. Спокойствие и решительность ни на миг не исчезали из его взгляда.
– А в конце? – прохрипел он. – Как выглядит выезд на плоскогорье?
Кеннет склонился, вынул из пригасающего костерка обгоревшую палочку и начал рисовать на земле:
– Это – восточная стена Олекад, – он сделал горизонтальную черту. – Каменная стена, высотой в милю, безо всяких перевалов или перемычек. Только в одном месте там есть скальный хребет длиной в полмили, чуть сворачивающий к югу…
Он обозначил его экономным движением.
– Путь, который мы должны вам показать, заканчивается как раз у подножия этого хребта, длинная – в несколько десятков ярдов – щель в скале ведет прямо туда, где-то в трехстах ярдах над землею. Эта щель – самая узкая часть во всем пути, в одном месте в ней едва три фута, да и сам выход из скал неплохо укрыт. Потом – только полумильный съезд вниз по скальному хребту – и вы дома.
Они вздрогнули при этом слове, будто на спину их капнула горящая смола. Кеннет кивнул, меряясь взглядом с Анд’эверсом.
– Сколько фургонов вы желаете туда перебросить?
У верданно лицо сделалось словно каменным, потом он двинул челюстью, засопел, поиграл желваками:
– Все.
Не было никаких полузадушенных охов, возмущенных взглядов, и лишь сидящая с ними женщина исполнила нечто вроде жеста одобрения, поскольку искренне при этом улыбнулась.
– Конечно, вы говорите нам это потому, что мы бы и сами догадались, я прав?
Фенло Нур. Коренастый сержант не знал, когда стоит хранить молчание.
– Конечно. – Хас широко улыбнулся. – Зато ты хорош, когда нужно хранить тайну, верно?
Кеннет заметил, как каменеет Нур. От кончиков пальцев до глаз, которые внезапно утратили свою выразительность.
– Младший десятник… – произнес лейтенант настолько спокойно, насколько сумел.
Нур отвел взгляд от старика и посмотрел на командира. Нужно признаться, что Кеннет не ожидал увидеть на его лице нечто вроде растерянности и паники.
– Младший десятник, – повторил он снова. – Если снова подашь голос неспрошенным, лично перенесешь все эти фургоны на спине, понятно?
Нур снова заморгал – и снова стал тем самым солдатом, которого Кеннет вчера увидел в конюшне: циничным и злобным, с приклеенной к губам ухмылочкой, которая аж вопила о рапорте насчет непочтительного поведения.
– Тк тчно, гспдин лейтнт, – процедил Нур, глотая гласные.
Кеннет вздохнул:
– Так-то лучше, солдат. Конечно же, если твои проблемы с речью продолжатся, придется тебе вернуться в конюшню. Не могу позволить себе, чтобы моей десяткой командовал кто-то, у кого проблемы с произношением.