Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали - стр. 34

Десятник кивнул.

– Чуток. Эргехенн Аленсамн – десятник в восьмой. Он из того же клана, что и моя мать, а потому не может, вернее, не должен бы мне брехать. – Он подмигнул. – Тот Фансох был молодым, умелым и задиристым. Эргехенн его любил, говорил – хороший материал для офицера. Якобы сам вызвался отправиться в Олекады. А мог остаться, потому что там у него были жена и дети, а из их полка на восток отправляли только добровольцев или холостых. И третья десятка его любила. Вся восьмая удивилась, когда парни без протестов согласились прервать поиски и отправляться дальше. Это и говорят. Зато я немало узнал об остальных.

– Остальных?.. А, Конюхах. И что?

– Почти все попали туда из-за действия одного офицера, молодого полковника Ленвана Омнела из Квартирмейстерского полка. Восьмая тоже потеряла так двоих стражников. Не на каждом рапорте стоит его подпись, потому что порой он велит писать их своим лейтенантам, но это Омнел отослал большинство людей в конюшни.

Велергорф уселся поудобней, оперся о стену, прикрыл глаза. Ждал.

– Ладно. – Кеннет кивнул и обменялся взглядами с оставшимися двумя десятниками. Те понимающе улыбнулись. – Чудесная работа, Вархенн. А ты, Берф? Нашел место, где разведчики Черного к нам подходили?

Берф кивнул.

– Так точно, господин лейтенант. Вернее, Волк и Азгер его нашли. – Берф глянул искоса на Велергорфа, ухмыльнулся криво и продолжил: – На краю леса, в каких-то ста шагах от нас и чуть вверх по ручью. Эти Ублюдки хороши, оставили не много следов, но, наверное, им было лениво.

– Потому что?

Кеннет не спускал глаз со старого десятника, Андан – так тот просто откровенно щерился.

– Потому что уже несколько дней они пользуются одними и теми же схронами. Впрочем, это лучшие и безопаснейшие места в окрестностях, но все же они… как бы это сказать… отнеслись к нам несерьезно.

Лейтенант кивнул.

– Парни что-то с этим сделали?

– Азгер уверил меня, что – да. Вы хотите знать, что именно, господин лейтенант?

– А мне нужно?

– Э…

– Мне тоже так кажется. Офицер не должен заниматься каждым из дел, потому что не будет тогда времени на сон. Ну ладно, пошли в конюшни.

Велергорф шевельнулся, явно обеспокоенный, открыл глаза.

– Я кое-что вспомнил, господин лейтенант…

– Вархенн, если ты вспомнил это только сейчас, то, скорее всего, это совершенно неважно. Разве что память твоя начинает давать сбои. Но в твоем возрасте…

Татуированный десятник повел взглядом по лицам, в глазах его блеснуло веселье.

– Хорошо, господин лейтенант. Не знаю, важно ли это, но несколько офицеров из вновь прибывших рот уже жаловались на того Омнела. У него есть доступ к бумагам, которые каждая рота принесла с собой, и, кажется, новички ему не по вкусу. Сперва он попросту цеплялся, устраивал скандалы и отсылал солдат к командирам – с наказанием. А потом вошел во вкус, ему уже не хватало направить дело непосредственному начальнику – сам принялся назначать наказания, а когда те накапливались, отсылал людей на конюшни как непригодных к использованию и норовистых. Особенно донимает он тех, кто, как говорится, имеет тяжелое прошлое. Я знаю по крайней мере четырех солдат, которые попали на конюшню из-за того, что не отдали честь старшему по званию.