Сказания Меекханского пограничья. Каждая мертвая мечта - стр. 43
Парень молчал. Так долго, что она поверила, что он больше не заговорит.
– Ты можешь сбежать, – сказал он тихо.
– Ага. Думаю об этом каждый день и каждую ночь. Оставить княжество, Сухи, Варалу, Эвикиата… Дом Женщин… даже тебя, маленький упрямый осел… Всех, с кем меня свела судьба, всех людей, которых я уважаю, а кого-то даже больше чем уважаю.
– И его, да? Его ты тоже не желаешь оставить.
Она улыбнулась под экхааром. Умненький негодник.
– Да. И его тоже. Я не оставила его… обоих вас в пустыне, а потому отчего ты думаешь, что я сбегу теперь? Даже если мне этого и хочется.
Он скорчился еще сильнее, уменьшился, словно у него отняли несколько лет.
– Это должен был быть я, – вдруг произнес дико и гневно. – Я должен…
Ну вот, снова похож на Самия, которого она помнила. По крайней мере, по голосу.
– Я… должен был взять Маахира и… и поехать в храм. Растоптать Буйволов, гвардию Обрара и спасти его.
– Тебя убили бы. Кроме того, ты сказал мне, что тебе нельзя, не помнишь?
Он резко развернулся в ее сторону, а в глазах его был огонь. Чувствуя настроение махаута, слон неспокойно махнул ушами.
– Полагаешь, что я врал? Что бросил Лавенереса и тебя из-за страха? Как другие? Которые теперь возвращаются во дворец и плачутся, чтобы им вернули их положение? Если бы я мог… если бы мне можно было…
Деана подняла ладонь, прервав его, прежде чем он расплачется. Потому что где-то за огнем в его глазах таилось отчаянье и бессилие, и она чувствовала, что он возненавидел бы ее, если бы она сейчас увидела его слезы.
Выпрямилась, потому что о некоторых вещах нельзя говорить, когда лежишь, а потом наклонилась к нему и произнесла решительно:
– Самий, если бы хотя б на минуту, на один удар сердца я подозревала, что ты струсил, то никогда больше не назвала бы тебя лаагваром и не позволила бы вести княжеского слона. Я клялась на воде, которую мы делили в пустыне. Если ты не мог броситься тогда в бой, значит, ты был связан силами, которым не можешь противостоять. Я знаю об этом. Так случается.
Две полосы влаги блеснули на его щеках, но теперь слезы были уместны. Эти слезы он сумел бы ей простить.
– Я должен… – он сглотнул, – должен был пойти с тобой.
– А какую бы ты заплатил цену?
Его взгляд, даже затуманенный слезами, сделался жестким.
– Она того стоила бы. Знаешь, как я чувствовал себя на пляже, когда рассказывал тебе историю Варалы и послал во дворец? Я не сомневался, что ты погибнешь. Что я обрек тебя на смерть. И я не мог ничего изменить, потому что должен был… оказаться в другом месте.
Она не спросила, где именно и что он должен был там делать. Если он не сказал об этом до сих пор – то не скажет и сейчас. Может, когда-нибудь, когда придут дни поспокойней.