Сказание о Старом Урале - стр. 19
– Боярин! Никак, к тебе строгановский крестовик жалует?
– Пусть его. Он без дела, зря не потревожит. Небось есть у Строганова какая-нибудь новая забота либо просьба ко мне.
У палисада Досифей освободил крепи от пояса, привязал пленников к ограде и приказал волчице:
– Лежи тут, Находка, покарауль!
Взволнованная Ласка вскочила, яростно залаяла, но Досифей сумел как-то быстро унять и ее тревогу: дескать, щенятам вреда не причиню. Урча и прижимая уши, Ласка загородила собой выводок, но затихла.
Досифей поклонился воеводе в пояс.
– Боярину Захару Михайловичу, воеводе царскому, поклон от грешного раба божия.
– Будь здрав, Досифеюшко. Рад на тебя поглядеть.
Пришелец кивнул и Жуку:
– Здорово, Жуче навозный.
– Здорово, здорово, монаше без обители!
О рождении щенят Досифей слышал уже по дороге сюда. Зная, что они – слабость воеводы, гость присел на корточки, успокоил Ласку и даже подержал одного щенка на ладони.
– Хороши! Хитер же у тебя псарь, боярин, коли сумел волчью породу с собачьей увязать.
– От доброго охотника лестно и слышать.
– Во здравие таких новорожденных не грешно бы пенного меду хлебнуть.
– Что ж, велю тебя добрым медком угостить… Жук! Чару из костромской кадушки! Да поживее!
Жук не торопясь пошел, словно в раздумье. На полпути остановился.
– Боярыне чего сказать, ежели спросит, кто пожаловал?
– Ступай, ступай! Скажешь: Досифею чарка.
Слуга, исполненный сомнений, побрел на поиски ключницы. Воевода указал на пленников, привязанных у палисада:
– Чего стоишь, Досифей? Садись, не чинясь, и сказывай, что за нехристи с тобой.
Подручный Строгановых только собрался было излагать свое дело к воеводе, как на крыльце с целым жбаном пенистого меда появился Жук. Досифей громко захохотал.
– Глянь-ко, боярин Захар! Слуга наказ твой перепутал! Ты велел чарку вынести, а он… весь жбан притащил!
– То, монаше, сама боярыня велела тебя жбаном приветить.
– Добро, коли так. Что ж, подноси, по обычаю.
Приняв обеими руками серебряный жбан, Досифей приник к нему и жадно, не переводя духа, осушил хмельное питье наполовину.
– Вот так-то! Честь хозяину с хозяйкой отдана, можно и присесть.
Он опустился на травку возле боярского кресла, поджал по-восточному ноги в ичигах, положил щенка-волчонка себе на колени.
– Дозволь, боярин, ответить теперь насчет нехристей этих. Поверишь ли, чьи они?
– Татары, никак?
– Тобольские. Мурзы Ахмета люди.
– Чего мелешь? Где изловил? Постой… Слугу отошлю.
– Дозволь, боярин, Жуку послушать. Человек он ратный… Да и новости мои скоро громкими станут… Нынче на зорьке мне язычников этих притащили наши люди с Вишеры. Неужто не видать было тредневось зарево в стороне Вишеры? Неужли дозорные с вышек не приметили?