Сказание о распрях 2 - стр. 22

У Бренна язык не повернулся отругать свою сестру – мало ли натерпелась она в амулетинском приюте? Но и потакать её капризам – значит, оказать медвежью услугу, воспитав нахалку.

– Пойдём, родная, пойдём, – Приобнял сестрёнку Бренн.

Но та горько расплакалась, и понять её было можно: какой нормальный ребёнок не желает себе друга-питомца?

И глянул Бренн на спасшего их господина, и глянул тот на мальчугана – и поняли друг друга без слов.

За маленького, даже крохотного котёнка пришлось отдать целый золотой полумесяц – а это ни много, ни мало, добрая сотня медных взвесей. И шёл по дороге один уставший, но довольный комочек, и бережно нёс в своих ручонках комочек другой, который время от времени жалобно, беспомощно пищал.

– Вижу я, ты щедр и богат, – Начал Бренн так свой разговор, поспешая за мирзой и ведя за собой сестру. – Чем могу отблагодарить?

Убелённый годами и сединами господин хранил молчание до тех пор, пока базар не скрылся с глаз долой. За поворотом, прочь от города, он остановился и, показывая на одиноко стоящего ишака, привязанного к гигантскому кактусу, молвил:

– Я, также странствующий торговец; правда, на сегодня дел у меня нет. Посему при мне лишь ослик, а не караван из тридцати трёх верблюдов, гружённых всякой всячиной. Я из племени арравов, а имя мне – Лариох уль-Вулкани. Я также летописец, басноплёт и звездочёт. Живу я не здесь, но в краях, схожих и землёй, и климатом, а именно – во Владычестве Магхр, что прямиком на юго-запад по этой самой тропе.

Амулетинец умолк, поглаживая бороду, и после добавил: