Сказание о двух братьях и неведомой Руси - стр. 1

По бескрайним просторам гулял сильный, вольный ветер. Он дышал полной грудью, спускаясь с великих заснеженных гор, вздымая пену на могучих волнах Чёрного моря, расплескавшегося на южных границах, нёсся по раскалённым от жаркого солнца нескончаемым степям, переходившим в заливные луга и дремучие леса, и, разгорячённый, срывался с небесных высот, окунаясь в прохладу вековых огромных дубов и сосен, заставляя их гнуться и раскачиваться, признавая тем самым силу и неумолимый дух стихии.

Наигравшись и остыв, летел мятежный ветер дальше к любимым северным широтам, где реки сменяются бесчисленными озёрами, где простираются прекрасные своим разнотравьем луга, где царят строгость и молчаливость в каждой травинке, цветочке и берёзке. Это придаёт краю величественность и сказочную таинственность. Природа сама подсказывает, что здесь ничего просто так не происходит: всё имеет своё начало и конец, жизнь ведёт к смерти, а смерть рождает жизнь, одинокий луч солнца несёт свет и тепло, а ночь, сменяя день, обязательно спрячет его под плотным покровом спустившегося тумана и темноты. В этих северных краях ветер особенно любил вальяжно лететь низко-низко, касаясь травы и бережно лаская головки нежных ромашек и васильков, восхищаясь их скромной красотой и стойкостью, с которой они переживают бури и ненастья за свою короткую жизнь.

Не имея возможности дольше задержаться в этих краях, ветер с горечью врывался в дикие бесплодные поля тундры, заставляя трепетать разноцветный мох и одинокие карликовые деревья, и, не в силах утолить чувство разлуки, ветер неистово обрушивался на безмолвные воды Белого моря, чтобы затем найти покой и приют в исполинских льдах и снегах далёкого Севера, где никто и никогда не был.

Это огромное пространство, на просторах которого так любил гулять свежий ветер, называют Русь-матушка. Был этот ветер древним и хранил в памяти много тайн, историй, загадок и легенд. Одно из сказаний о двух братьях ему особенно дорого. Случилось это давным-давно, когда он залетел в северные широты с жаждой вдохнуть полной грудью, испытать свою силушку и увидеть всё самое необычное и примечательное в этом крае.

Пролетая, ветер ласково разметал русые волосы на головах двух братьев, спускавшихся с высокого живописного холма к опушке леса, тёмной зелёной полосой тянувшегося вдоль широкой поймы реки. Старшего звали Олег, и было ему четырнадцать лет от роду. Второго брата звали Светозар, и был он на два или, быть может, три года младше. Два рослых, крепких и статных парня были развиты не по годам. Светлые и открытые лица обоих говорили о стойкости духа, чистоте в помыслах и внутреннем благородстве. На более строгом лице Олега выделялась над переносицей залёгшая чёрточка от постоянно сведённых бровей. Черты Светозара были более мягкими и спокойными, а выражение лица часто выдавало готовность к улыбке и присущие младшему брату озорство и весёлость.

Оба бодро шагали по еле заметной тропинке, пролегающей через луг. Светозар, идя на два шага позади Олега, о чём-то увлечённо рассказывал. Он забавлял себя, зажимая пальцами правой руки основание стебля, чтобы потом провести вверх до верхушки и собрать таким образом все листочки и зёрнышки в пучок. Светозар бегло с любопытством рассматривал, что получилось – «петушок или курочка», затем подбрасывал пучок вверх и уже нацеливался на следующий стебель.

Олег шёл с травинкой в зубах, плотно сжимая её своими тонкими губами, и машинально перекладывал её то в одну, то в другую сторону рта. Брата он слушал вполуха, отвечая короткими репликами и позволяя с удовольствием посмеиваться над сказанным с весёлой недоверчивостью.

– Олег, так всё и было! Мы вчера после полудня свернули от реки в эту опушку леса и наткнулись на огромный-преогромный дуб. Он стоит на склоне оврага, а под его корнями обнаружили глубокую нору, похожую на пещеру, – рассказывал Светозар.

– Насколько широкий был вход? А вам не приходило в голову, что вы могли потревожить логово рыси или, того хуже, волчицы? – нахмурившись, спросил Олег.