Сказ о древнейших временах (О земле Сибирской слово) - стр. 4
– Не торопись, милая. По лесу тебе не пройти, наверху уж ночка безлунная, час волчий настал. Отведу я тебя по своим путям-дорожкам. Только, чур, никому не рассказывать!
Делать нечего, Медовая Борода здесь всему указ. Пожалилась в уме Бася о лыжицах, что наверху остались, тятино подаренье. Но смолчала, чего хозяина обременять. И так напросилась в гости и выклянчила мёду.
Пошли они под землёю. Басе чудно́ – все ходы изукрашены резьбой да фигурками. Везде светло, а откуда свет, непонятно. Под ногами дощечка к дощечке стелено, да не просто так, а узором невиданным. От всего этого дух перехватывает! Медовая Борода помалкивает да промеж всего на Басю поглядывает. Ну, пришли всё ж к узорчатым дверям. Хозяин стукнул два раза, ход открылся. Оказалось, что они на задках, у бани. В аккурат у берёзки, вот из неё выход и распахнулся! Шагнула девчоночка наружу, глядь, никого позади нет. А у дерева лыжицы стоят. Подхватилась и бёгом до избы. Марфа уж вся изошла, все жданки съела. Да и Мария не раз спрашивала, куда и зачем, мол, внучку послала? Ну, обошлось всё. Антип быстрёхонько на ноги поднялся, почитай за две недели оклемался. И кашель, и слабость, как рукой сняло. Вот он какой, медок-то лесной целебный!
Про то, где мёд взяла, Бася никому не рассказывала, да шибко и не спрашивали. Знамо дело, догадывались. Иной раз, какой и спросит, что, мол, с Медовой Бородой задружилась? Но у Баси на всё ответ был. Не ваше, мол, дело! А коли шибко любопытствуете, то сходите попытать Медовую Бороду. Ну, народ и отстал. А Бася по стопам Марфы пошла, тоже знахаркой стала и в травках дюже понимать наловчилась. С Медовой Бородой встречалась потом и не раз. Но об этом другой сказ будет!
Заячья тропка
Бася, что к Медовой Бороде ходила, в девическую пору вошла. Марфину науку переняла легко. Хоть и не велика годами была, а ходил-заглядывал к ней народ частенько. И то сказать, не всякому дано травку понимать. Нет, конечно, малину, бузину заварить на чай, или там подорожник, череду собрать по весне, оно каждый может. Однако ж до тонкостей, чтоб с понимаем, так это редкость. Тут, вишь, чуйку надо иметь. А Бася запросто различала травки и в каждой толк знала. По крови, видать, от бабки передалось. Марфа ещё по избе бегала, но хворала часто. И то сказать, старшему внуку сорок годков отстучало. Вот и считай, сколько ей было!
На ту пору приехал к нам купец с сыном. Сам Ерофей Митрофанович пожаловал. Обычно-то с приказчиком прибывал, а тут старшого взял. Парнишка лет восемнадцати, как и Бася. Ерофей тогда в силе был, почитай всю пушнину ему сдавали. Жировал, что и говорить! Ну, чин чином сына водит, знакомит с делами. К Антипу в избу зашли, а тут и Бася по хозяйству проворит. Зыркнула на молодого-то, тот и сомлел. Бася, слышь, не больно видной была – коса, как водится, бровки вразлёт, и всё такое. А вот глаза у неё были на диковинку – в пол-лица, золотом отсвечивают, а как ресницами махнёт, так парни, вишь, и млели сразу. Сватались к ней и наши женихи и с других деревень подкатывали, да только понапрасну всё. Бася зубками свернёт и скажет, как отрежет. Мать с отцом не неволили – поскрёбыш, ведь, любимица.