Скандинав - стр. 27
Ответы на все возникшие у меня вопросы могли появиться только по приезду в Полоцк и к вечеру второго дня нашего марша даны вошли в городище, которое навскидку казалось крупнее Новгорода, сожженного накануне. Я еле живой.
Площадью поселение виделось в несколько гектар, что по меркам того времени отнюдь не малый размер. Для сравнения площадь Ладоги не превышает восьми гектар, это я запомнил. Так вот в Полоцке по крайней мере не меньше.
Особо бросается в глаза то, что в отличие от Новгорода, город взят малой кровью. Как и в прошлые разы даны воспользовались тактикой неожиданности, приплыв к Полоцку по реке Потока (отмечаю, что речной путь в Полоцк все таки есть), но наткнувшись на насыпной вал обломились и предложили полочанам сдачу, перейдя к тактике позиционного боя. Эффект неожиданности здесь не удался, но последовавший за этим позиционный бой, город не выдержал. В то, что Полоцк сдан без боя я не верил – на улицах лежат тела горожан, сраженных в бою, которые не успели убрать, видно не до того было. В Полоцке сидит вторая треть воинства Рюрика Ютландского, хотя самого Рюрика здесь нет.
Проигравшие полочане удачно задействованы под задачи захватчиков, в том числе трудятся на их благо, организовав в Полоцке рабский рынок, на который и привезли нас. Тех же полочан, которые после сдачи Полоцка отказались принимать новую власти и ее устои, попросту перерезали и свалили в кучу к тем, кто пал в бою. Я понимал, что у полочан, оставшихся прислуживать новой власти нет другого выхода, но испытал к этим людям презрение, с которым ничего не мог поделать.
Однако, учись отдавать, судьба предоставит тебе новый шанс – воспользуйся им и ты перевернешь землю. Так думал и я, услышав на рабском рынке Полоцка славянский язык.
На славянском, с небольшим акцентом разговаривали отнюдь не пленники данов. На славянском разговаривали пришедшие на рынок покупатели. Впрочем, единственные, кто явился на устраиваемый торг.
– И что у нас тут? – говорит мужичок сиплым голосом. Конечно, по голосу можно лишь условно определить возраст, но предположу, что говорившему далеко за тридцать.
Увидеть говорившего не могу, стою в позе лбом в землю, на коленях, с завязанными руками за спиной. Однако даже на слух понятно, что говор этого мужичка отличается от говора людей, с которыми мне предоставлялась возможность общаться ранее. Глянуть бы на него одним глазом – кто таков, откуда здесь взялся, да не получится, за прошлую попытку приподнять голову я получил удар увесистой деревяшкой прямо по макушке. Желание подымать голову впредь это отбивает надолго. На месте удара шишка размером с перепелиное яйцо.