Скандальный поцелуй - стр. 30
И он знал, как поцелуи действуют на женщин.
«Я не хочу целоваться с вами, мистер Редмонд».
Она забудет об этих своих словах, когда он закончит с ней.
Его губы были как туман, как перышко, как шепот в ночи. Они едва касались ее губ, показывая ей, какое море ощущений таится в одном лишь соприкосновении губ, и намекая на целую вселенную ощущений, скрытую в ее теле. Синтия невольно вздохнула, и ее губы приоткрылись. А голубые глаза затуманись и исчезли за опустившимися веками.
Майлс же упивался поцелуем, думая о ее податливой плоти, о мускусной влаге меж ее ногами, о шелковистой тяжести ее груди и округлости бедер. Его руки жаждали ласкать ее, а его естество болезненно напряглось. Казалось, он сходил с ума.
Но рассудком, еще сохранившимся у него, он сознавал, что это – путь в зыбучие пески. Поэтому, отчаянно желая большего, он все же ограничился поцелуями.
Их губы сходились и расходились, словно в танце, но он не позволил своему языку вторгнуться в ее рот. А его руки оставались там, где были, – на ее талии.
Но теперь между ними не оставалось свободного пространства, и ее живот, прикрытый тонким муслином платья, прижался к его восставшему естеству, заключенному в нанковые брюки. Блаженство, которое пронзило Майлса при этом, стало еще острее, когда он ощутил вздох удовольствия, вырвавшийся из ее груди. И он услышал, как с его собственных губ сорвалось ее имя. Безумие, чистое безумие…
Голова Синтии запрокинулась, и он воспользовался этим, чтобы скользнуть губами по ее шелковистой шее к тому месту, где билась крохотная жилка. Ее жаркое дыхание обдавало его ухо, и он был на грани того, чтобы втащить ее в альков, задрать юбку – и вонзиться в ее лоно.
Но тут ладони Синтии легли ему на грудь и затрепетали, словно она не могла решить, погладить его или оттолкнуть.
Это вернуло Майлса к реальности. Резко вскинув голову, он отступил на шаг и тут же уперся спиной в стену алькова. Затем медленно опустил руки и сделал несколько глубоких вздохов, чтобы обрести душевное равновесие и избавиться от наваждения.
Он отказывался смотреть на Синтию. И вместо этого со свойственной ему склонностью к порядку и здравому смыслу попытался определить, сколько прошло времени. Из салона доносился негромкий гомон голосов. Высунувшись из алькова, Майлс увидел, что лорд Милторп по-прежнему возвышается на фоне окна, вынужденный внимать монологу леди Уиндермир. А сквозь ветви деревьев просвечивало голубое небо. Значит, еще светло.
Ловким движением ему удалось прикрыть полой сюртука солидную выпуклость на брюках и вытащить часы из кармана. Открыв их все еще неловкими пальцами, он с упреком уставился на циферблат – как на наглого лжеца.