Скандальные наслаждения - стр. 24
Феба надула губы.
– Так я никогда не встречу по-настоящему интересных людей.
Геро сочувствовала Фебе. Хотя сама она и могла выходить в свет, но ей дозволялось общаться только с самыми уважаемыми представителями высшего общества, с теми, на кого не пала и тень скандала.
– Среди весьма уважаемых людей есть не менее интересные, – заверила она Фебу, правда, на самом деле такой уверенности у нее не было.
Феба с сомнением на нее посмотрела.
Геро неохотно призналась:
– Ну, по крайней мере можно хотя бы взглянуть на скандальных особ, когда беседуешь с респектабельными людьми.
– Намного интереснее познакомиться с ними.
– Уверяю тебя, что было занятно наблюдать, как миссис Тейт идет по зале, полной глупо глазеющих на нее джентльменов.
– Ох, как бы я хотела быть там, – вздохнула Феба.
– В следующий сезон тебе исполнится восемнадцать, и мы устроим грандиозный бал по поводу твоего выхода в свет, – напомнила Геро, усаживаясь за туалетный столик.
Феба вытащила булавку из ее прически.
– Но у тебя тогда появятся заботы замужней дамы. А со мной останется только кузина Батильда. Я ее очень люблю, но она такая старая и… ой! – Геро увидела в зеркале, как у нее за спиной исчезла голова Фебы.
– Боже, я уронила булавку.
– Не беспокойся, дорогая, и не ищи.
– Но это одна из изумрудных булавок.
Геро обернулась на табурете и увидела, как ее сестра опустилась на колени и шарит руками по ковру. Сердце у Геро сжалось. Изумрудная булавка лежала прямо под носом Фебы.
– Вот она. – Геро нагнулась и подобрала булавку.
– Ох! – Феба встала и поправила на переносице очки. Ее милое личико скривилось. – Как же я могла ее не увидеть?
– Не важно. – Геро положила булавку в стеклянное блюдце на туалетном столике. – На полу темно, свет сюда не доходит. Давай я лучше расскажу тебе, как был украшен бальный зал.
– Конечно, расскажи!
И Геро в мельчайших подробностях стала рассказывать, как был украшен Мэндевилл-Хаус, какое подавалось угощение и какие танцы она танцевала.
Феба слушала и расчесывала ей волосы. Наконец сестра забыла про булавку и ее лоб разгладился, но на сердце у Геро все равно осталась тяжесть. Она смотрела на отражение свечей в зеркале и думала о том, что в комнате очень светло. Как днем.
Сент-Джайлз показался Гриффину настоящим адом, особенно после милых сельских пейзажей Ланкашира. Было темное раннее утро. Он направил Бродягу (коня), своего гнедого коня, вдоль вонючей сточной канавы, которая тянулась прямо по середине узкой улочки. Выбрать путь покороче он не мог, потому что проулки были слишком узки для Бродяги. И будь он проклят, если оставит своего коня где-нибудь здесь – его тотчас украдут, стоит только хозяину отойти.