Скандал столетия - стр. 16

Другая женщина возвратилась с лампой и за ней – вновь пришедший; она поставила лампу на стол, а он – не покидая орбиты света – снял плащ, повернув к стене лицо, исхлестанное бурей. Тогда-то она и увидела его в первый раз. Вначале как следует на него посмотрела. Потом разобрала с ног до головы, изучая все члены взглядом упорным, старательным и серьезным, так, будто разглядывала не человека, а птицу. Потом, отвернувшись к лампе, подумала: «Так или иначе, это он. Хотя я воображала, что он немного повыше».

Другая женщина придвинула стул к столу. Мужчина уселся, положил ногу на ногу и принялся развязывать шнурки на ботинке. Другая села рядом и непринужденно заговорила о чем-то, чего она с кресла-качалки не могла расслышать. Но даже не слыша слов, только наблюдая жесты, она чувствовала, как отступает одиночество, и замечала, что в сухом и пыльном бесплодном воздухе снова пахнет, как раньше, словно вернулись те времена, когда мужчины, все в поту, входили в спальни, и Урсула, хлопотливая, полная забот, каждый вечер в пять минут пятого бежала к окну посмотреть, как отходит поезд. Она следила за жестами незнакомца и радовалась, что он так ведет себя; понимает, что после тяжкого пути, многократно повторенного, наконец нашел дом, заблудившийся в бурю.

Мужчина начал расстегивать рубашку. Снял ботинки и нагнулся над столом, над лампой, чтобы обсохнуть от ее тепла. Тогда другая женщина встала, прошла к шкафу и вернулась к столу с наполовину опорожненной бутылкой и стаканом. Мужчина схватил бутылку за горлышко, выдернул зубами пробку и налил себе полстакана густого зеленого ликера. Потом выпил единым духом, с преувеличенной жадностью. И она, наблюдая за ним с кресла-качалки, вспомнила вечер, когда решетка заскрипела в первый раз – это было так давно!.. – и она тогда подумала, что в доме нет ничего для гостя, кроме этой бутылки мятного ликера. Она тогда сказала подруге: «Надо поставить бутылку в шкаф. Когда-нибудь кому-нибудь она понадобится». Другая спросила: «Кому?» А она ответила: «Кому угодно. Лучше всегда быть готовыми к тому, что кто-то придет под дождем». И теперь мужчина, как она и предвидела, наливал еще ликеру в стакан.

Но на этот раз мужчина не выпил. Когда он поднял стакан, глаза его устремились в полутьму, поверх лампы, и она впервые ощутила теплое прикосновение его взгляда. До этого момента мужчина не догадывался, что в доме есть еще одна женщина, поняла она, и начала потихоньку раскачиваться.

Какое-то время мужчина разглядывал ее до нескромности пристально. Нескромность, возможно, была нарочитая. Она вначале смутилась, но потом заметила, что и взгляд этот ей знаком, и что, несмотря на его пытливое, даже до дерзости, упорство, много в нем есть от беспечной доброты Ноэля и кое-что от терпеливого добросовестного тугодумия попугая. Поэтому она снова стала раскачиваться, думая про себя: «Хотя, может быть, и не он открывал железную решетку, это, в сущности, все равно». И продолжая раскачиваться, под его взглядом, подумала: «Папа Лаурель позвал бы его в огород пострелять кроликов».