Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - стр. 46
– Сэмми – ты идеалистка. И осталась идеалисткой гораздо дольше, чем большинство из нас. За это я тебя уважаю. За это я тебя люблю.
– Ладно, брось кормить меня этим еврейским вздором из арсенала штампов шоу-бизнеса! – сказала она, но нежно улыбнулась ему. – Мы же договорились, Джо. Я еще подумаю над этим сценарием. А теперь мне пора ехать.
– Вызову тебе такси.
Это была одна из очень дорогих и просторных квартир, каких немало в Найтсбридже. Обои приглушенных оттенков с неярко выраженным узором, вышитая обивка мебели, среди которой преобладала антикварная. Открытые окна от пола почти до потолка выходили на балкон, впуская внутрь свежий ночной воздух и шум транспорта. Здесь все выглядело элегантно, но скучно.
Как и сама вечеринка. Саманта пришла только потому, что хозяйка принадлежала к числу ее старых подруг. Они порой вместе совершали походы по магазинам или приезжали друг к другу на чашку чая. Но эти краткие встречи не давали возможности до конца осознать, насколько далеко жизнь развела их с Мэри с тех времен, когда обе играли в одном репертуарном театре, подумала Саманта.
Мэри вышла замуж за бизнесмена, и большинство гостей этим вечером были именно его друзьями. Некоторые мужчины даже явились в смокингах, хотя вместо полноценного ужина предлагались только канапе. Разговоры, которые они вели, звучали на удивление банально. Небольшая группа, окружавшая Саманту, ударилась, например, в утомительно долгое обсуждение ничем не примечательных гравюр, вывешенных на стене.
Саманта улыбалась, чтобы прогнать с лица тоскующее выражение, и потягивала шампанское. Но даже вино было не слишком высокого качества. Она кивала головой, словно соглашаясь с мужчиной, который сейчас говорил. Ходячие мертвецы – вот кто они в большинстве своем. За единственным исключением. Том Коппер выделялся в этой компании, как истинный джентльмен выделялся бы в африканском оркестре, играющем на пустых металлических бочках.
Он обладал мощным телосложением и выглядел бы почти ровесником Саманты, если бы не седые пряди в темных волосах. На нем была простая пролетарская клетчатая рубашка, пара синих джинсов с кожаным ремнем. Бросалась в глаза ширина его ладоней и ступней ног.
Стоило ему заметить на себе ее взгляд, как густые усы вытянулись над верхней губой в улыбку. Он что-то пробормотал паре, с которой общался прежде, и, покинув их, направился к Саманте.
Она тоже сразу отвернулась от группы, обсуждавшей гравюры. Том склонился к ее уху и прошептал:
– Пришел спасать вас от урока изобразительного искусства в начальной школе.