Скала - стр. 2
Брат... Как мне его не хватало. После смерти родителей он контрактником отправился служить. Сколько бабушка с ним ни билась, сколько дедушка ни ругался, а я ни плакала, он все равно уехал. А спустя шесть месяцев вместо него нам вручили флаг и мизерную компенсацию. Вот и вся заслуга. Все, что нам осталось от него. Ни тела, чтобы похоронить, ни попрощаться по-человечески.
Под эти грустные мысли я свернула за угол одного из домов, решив сократить себе дорогу через лаз, что брат с друзьями в заборе сделали. Стоило мне только голову из лаза высунуть, как в глаза ударил солнечный блик заходящего солнца. Тут же вспомнилось, как брат часто, забравшись на дерево, куда я не могла влезть, светил мне в глаза солнечным зайчиком. А я пыталась его поймать и, конечно, не сумев, долго жаловалась папе на него. А брат только смеялся до слез.
«Хвостик, ты такая смешная», — до сих пор слышу его дразнящий меня голос.
Присмотрелась, откуда свет бьет в глаза, и замерла. Я, конечно, в этом не специалист, но, наверное, любой человек, смотревший боевики, сможет понять, увидев человека с винтовкой, что это значит.
«Наверное, кино снимают, — первая мысль. — Какое, к черту, кино! У нас тут отродясь ничего подобного не было».
Я присмотрелась и поняла, что он целится в кого-то совсем недалеко от меня. В кого именно, я не видела, но понимала, что промедление смерти подобно. Я еще толком ничего обдумать не смогла, как мой рот сам по себе открылся и я будто со стороны услышала свой крик:
— Снайпер!
Это что, я? Я кричала? Мне что, жить надоело?
Раздался выстрел, и я тут же нырнула обратно в лаз. Вот дура. Порешат меня за мою болтливость, точнее, крикливость. Сократила, называется, дорогу.
Бежала со всех ног, так что к тому моменту, когда забежала в квартиру, казалось, что легкие горят. Захлопнула дверь и, прислонившись к ней спиной, съехала на пол, хрипя при этом как загнанная лошадь. Хорошо хоть, не мертвая.
Еле отдышавшись и убедив себя, что меня никто не видел и за мной не бежал, поплыла на кухню. Поставила чайник, попила воды. Побежала в душ. В общем, занялась обычными житейскими делами. Но на сердце почему-то было тревожно. Спала плохо. Можно сказать, одним глазком. А потому с утра настроение было ни к черту.
Налила себе чаю и уселась на подоконник, оглядывая нашу небольшую улицу. Сосед внизу опять пытался завести свою старую колымагу. Несчастный каждое утро ругался со своей «Волгой», которая только после долгих матливых излияний и уговоров соглашалась завестись. Иногда мне казалось, что машина и вправду живая, все слышит, понимает и капризничает. Привычная картина успокоила похлеще валидола.