Скакуны Зеленых Лугов. Книга 4. Союз - стр. 54

– Не привыкли к холоду? – спросил Арон, заметив, как единорожка укутывается в Плащ Атласа.

Его вышивка была никудышной, однако Бурогриву показалось, что прием, с помощью которого шили плащ, ему смутно знаком. Но точно утверждать конь не мог.

– В-в-в Елисейском Лесу почти не бывает Сезонов Ветров, – ответила Помпея, дрожа. Затем взмахнула голубым рогом, и посреди поляны вновь возник красноватый костер.

Агийвец сразу ощутил приятное тепло, как от маленького летнего солнца. Вспомнил, как они с Карлом валялись на травке и ловили шкурой солнечных зайчиков.

– Вот теперь мне лучше, – произнесла Помпея, подвинувшись поближе к пламени.

Арон мельком взглянул на край поляны, где лежали ничем не примечательные груды камней. Лишь присмотревшись, можно было заметить зубастые клювы и застывшие навеки глаза. Сразу становится не по себе от воспоминаний о битве с этими тварями.

– Как думаете, что они имели в виду под «отцом»? – спросил Арон.

– Признаться, мне тоже интересно, – согласился Тюр, суша крылья над огнем. – Может, они так Танатоса про себя называют?

– Сомневаюсь, – отозвалась Помпея. – Помню, в мою последнюю встречу с колдуном я сумела его разговорить.

– Это тогда ты уронила на него дерево, – догадался Арон.

– Да. Но этого оказалось мало, чтобы убить его.

– Его не взял колдовской огонь Чарльза, вряд ли его могло убить обычное дерево, – нравоучительно заявил Бурогрив.

– Колдовской огонь кого? – спросил Тюр.

– Чарльза – Придворного Волшебника короля Седогрива, – пояснила Помпея, поворачиваясь к огню спиной и откинув волшебный плащ. – Ах, как хорошо! – Арон с Тюром невольно уставились на оголенную белую спину. – Простите! – оскорбилась Помпея, быстро прикрывшись плащом. – Вы на мне дыру протрете!

Бурогрив с Грозокрылом смущенно отвернулись, попросив прощения.

Арон вновь вернулся к мыслям о таинственном Отце:

– И все же, кого они могли так назвать?

– Я как раз и пыталась вам сказать, – напомнила Помпея, достав из-под Плаща Атласа гребешок и начав расчесывать белую гриву. – Когда я встретилась с Танатосом, то разговорила его. Он проболтался, что выполняет перед кем-то свой долг.

– Ты предполагаешь, что этот кто-то и есть «Отец»? – догадался Тюр.

– А как иначе, – ответил Арон за Помпею. – Это объясняет, почему Танатос перед казнью говорил о скорой мести.

– Мне вот что интересно… – Помпея убрала гребешок. – Как агийвский монарх и его верные рыцари не догадались о настоящих намерениях Тана? Он же всем своим видом говорит, что он темная лошадка!

Арон почувствовал себя оскорбленным вместе с народом лошадей.