Сияние потухших звезд - стр. 15

Цин оказался на круговой площади, радиально заставленной машинами, в большинстве своем наземными. В центре – дорожная развилка, а по краям мелкие забегаловки и салоны услуг.

Цин двинулся у припаркованных машин пригнувшись и склонив голову – так, он надеялся, его не увидит стоявший у бронемашины. Второй, пропустив боевую старушку, продолжал пялиться в зал космопорта. Цин обошел наблюдателей и нырнул в салон мотопроката. Это был длинный коридор с куполом наверху. Прокатные мотоциклы стояли вдоль стен не слишком аккуратными рядами. Помещение освещали тоненькие полоски бледных ламп и мигающие экраны для найма техники, внутри был полумрак.

Воняло жженой резиной и пластиком, гудела прямая ритмическая музыка, даже не музыка, а один невежливо стучащий в мозг ритм. В глубине зала мужчина в футболке с подкатанными рукавами ходил между мотоциклов, недовольно и резко щупал ручки, тормоза, крутил кнопки на приборной панели, присматривался, согнувшись, к стеклам или крышам (где они были), водил пальцами по сиденьям и колесам, и все не мог определиться, неприязненно кривил физиономию. Еще двое, кажется, девушки (они были далеко в темноте, с короткими прическами и в мужской одежде), выбирали себе двухместный мотоцикл с крышей.

Дышать было тяжело и больно. Цин подошел к панели и глянул на список мотоциклов. Только наземные модели, ни одной воздушной. Вообще, Гамма Тора сильно не благоприятствовала воздушному транспорту своими катастрофически короткими днями и морозной погодой. Да и кому нужен воздушный транспорт в таком низком городе?

Цин выбрал простой старый мотоцикл, вскочил в седло и двинулся к выходу из зала, к концу трубы. Легкое шуршание колес скрадывалось монотонной музыкой.

Мотоцикл выбрался на улицу со стороны ведущего к космопорту проспекта. Отсюда нельзя было разглядеть ни входов в залы, ни наблюдателей. Цин помчался по широкой дороге, освещаемой кое-как тусклыми, еще не ночными фонарями и разноцветьем оконный огней. Над стеклом проецировался защитный экран, который должен был отводить потоки холодного колючего воздуха от человека без шлема. Но получалось плохо. Струи ветра скрючивались изумительными узлами, огибали защиту и больно кололи глаза и щеки. Цин пригнулся, чтоб спрятаться под стекло, но сильно лучше не стало.

Город с мотоцикла не казался таким уж низким, как сверху. На фоне почти черного неба растворялись во тьме крыши и невысоких домов. В глаза била богатая пестрая роспись вокруг окон и вдоль крыш, с характерными для системы Тора этническими мотивами – с кружочками, завитушками и раздвоенными языками. Цвета нарочно выбирались такие ослепительно резкие, чтоб их можно было разобрать в непрестанной темноте. Из окна низенького дома лезла рисованная фигура длинного животного, вообще-то чем-то похожего на жабу, язык которой волнистой линией заплетался через всю стену и уходил за угол. На следующей стене была розовая птица, тонкими извивающимися крыльями охватывавшая здание от края до края.