Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985 - стр. 20

Если вы не допустили ошибок в расчётах, результат должен вас удовлетворить».

Нам нужно стараться наводнить рынок, пусть даже пока только интеллектуальный рынок, обилием желаний, превосходящих богатством не текущие способы воздействия человека на материальный мир, но старый общественный строй. Таким образом, нелишним с политической точки зрения будет публично противопоставлять эти желания тем первичным желаниям, которые – что и неудивительно – постоянно пережёвывает киноиндустрия и психологические романы, вроде тех, что пишет эта старая развалина Мориак. («В обществе, основанном на нищете, самые нищенские продукты имеют роковое преимущество служить для потребления самых широких масс», – объяснял Маркс бедняге Прудону^>5.)

Революционное преобразование мира во всех его аспектах докажет правоту представлений об изобилии.

Внезапная смена уличной атмосферы, с точностью до нескольких метров; очевидное деление города на чётко очерченные психоклиматические зоны; путь, на который выносит всякого праздно гуляющего, без какой‑либо связи с неровностями ландшафта; притягивающее или отталкивающее влияние отдельных мест – всё это, похоже, остаётся сейчас без внимания. По крайней мере не воспринимается как нечто, чьи причины можно выявить посредством детального анализа и что можно использовать. Люди прекрасно знают, что есть тоскливые районы, а есть – приятные. Но, как правило, они убеждают себя, будто роскошные улицы вызывают чувство удовлетворения, а бедные – угнетают, и больше почти никаких нюансов не существует. На самом же деле многообразие возможных комбинаций обстановок, сравнимое с тем, как чистые химические элементы растворяются в бесконечном множестве смесей, способно вызывать настолько же разнообразные и сложные чувства, как и любая другая форма спектакля. И стоит появиться хоть одному разоблачительному исследованию, как станет ясно, что все количественные и качественные различия во влиянии любых элементов городской среды невозможно вывести из их эпохи или архитектурного стиля и уж тем более из жилищных условий.

Исследования местоположения элементов городской среды в тесной связи с вызываемыми ими ощущениями, к которым мы призываем, невозможны без выдвижения смелых гипотез, которые следует постоянно уточнять в свете проводимых экспериментов средствами критики и самокритики.

Отдельные полотна Кирико^>6, несомненно, порождённые впечатлениями архитектурной природы, могут оказать и обратное воздействие на своё объективное основание, даже преобразовать его: они тяготеют к тому, чтобы теперь самим стать эскизами. Тревожные кварталы арок могут однажды продолжить и воплотить это завораживающее творение.