Сиротка для дракона. Боевой факультет - стр. 16
– Меня погонят оттуда!
– С чего бы? Вон ее же не гонят! – Он указал на нищенку, сидевшую у ограды в паре ярдов от ворот. – А ты даже не попрошайничаешь. К слову…
Он снял с пояса кошелек, достал оттуда монетку, бросил женщине.
– Да благословят вас пресветлые боги за милость, ваше сиятельство! – запричитала она, ловя медяк. – Пусть даруют они вам…
Родерик, не дослушивая, подхватил меня под локоть, повлек к воротам. Очень хотелось вырваться и сбежать, но у него по-прежнему оставались мои вещи, и пришлось шагать следом. Тем более в самом деле хотелось хоть одним глазком взглянуть на место, где любит гулять принцесса.
Родерик был прав: никто не собирался меня прогонять, по крайней мере пока я держалась за его локоть. И сад действительно был прекрасен. Попади я сюда с ребятами из приюта или даже госпожой Кассией – без устали вертела бы головой по сторонам, разглядывая и запоминая. Ведь будет же у меня когда-нибудь собственный дом, совсем собственный? И садик в нем будет. С розами и пионами. И сиренью.
Здесь, конечно, пионы давно уже отцвели, а сирени и вовсе не было видно – чересчур простая, поди, для знатных господ. Роз, правда, хватало.
Но стоило немного отойти от входа, как аккуратные клумбы сменились россыпями камней, меж которыми росли словно бы дикие травы. Лишь обилие цветов и их оттенки давали понять, что сочетания этих якобы диких растений тщательно продуманы, чтобы услаждать глаз. Ни одно из них я не узнавала, и немудрено: судя по табличкам рядом с клумбами, привезены эти цветы были вовсе из несусветной дали. И не поленились же!
В другое время я бегала бы от одной таблички к другой, читая и удивляясь, но сейчас только цеплялась за локоть Родерика, старательно не поднимая глаз. Несмотря на жаркий полдень, здесь было прохладно. Ветви деревьев смыкались над дорожками, укрывая гуляющих от солнца, и потому людей хватало: в самом деле, приятнее укрыться от жары среди этой красоты, чем за закрытыми ставнями.
На нас глазели. Глазели все то время, что мы бродили по этим аллеям, усаженными нездешними цветами. На Родерика – с понимающей ухмылкой, на меня – брезгливо или с жалостью.
Рядом с разряженными дамами и блестящими кавалерами, дефилирующими по этим аллеям, я никак не могла забыть, что ботинки на мне латаные, а штаны с чужого плеча, в смысле ношенные до меня. Дети растут быстро, и до сих пор я не видела ничего плохого в том, что не вся одежда, которую нам выдавали, была новой, – главное, что она была чистой и крепкой. А сейчас я чувствовала себя той нищенкой у ворот, но если она смирилась со своим положением, я мириться не хотела.