Сирдар, слоновый вожак - стр. 2

Тем временем Сирдар, который видел людей на деревьях, старался увести стадо в джунгли, подальше от опасности. Теперь все слоны бежали за ним на юг. Выстрелы гремели позади и прямо над их головами. Слоны валили деревья на своем пути. Они сметали все препятствия, и шум их бегства заглушил все остальные звуки.

Сирдар не чувствовал волнения и страха. Благодаря этому он сумел спасти от западни почти всех слонов. Он спешил все вперед и вперед. С каждым шагом противный запах человека становился все сильнее, но он бежал на юг и ревел, трубил, рычал. «Вперед, вперед, прямо на людей! Смерть этим убийцам!» – твердил он себе и своим друзьям.

И случилось настоящее чудо. Слоны прорвались через шеренгу загонщиков, которые проворно, словно белки, залезли на деревья.

«Вот они каковы, эти люди, – подумал Сирдар. – Они бегают на двух ногах быстрее, чем мы на четырех. Но до чего же, оказывается, легко их испугать!»

А еще через полчаса слоны скрылись в глубине джунглей, где никогда не ступала нога человека. Едва опомнившись, они, повинуясь инстинкту, пошли к ближнему озеру и искупались в нем.

Стадо не могло оставаться без вожака, и, собравшись под высоким деревом, слоны выбрали Сирдара, молодого слона, который спас их от смертельной опасности. Разве старый вожак не приказал: «Следуйте за Сирдаром»? Этого было вполне достаточно. «Мы обязаны ему жизнью и свободой, пусть же он будет нашим вождем. Канк, канк, канк!» – решили они. После выборов они принесли клятву верности Сирдару, который был скорее смущен, чем рад этому.

Когда Сирдара выбрали вожаком, он ушел, чтобы в одиночестве поразмыслить о будущем. А так как будущее нельзя отделить от прошлого, он перенесся мыслями на несколько лет назад.

Прошлое вспомнилось ему потому, что, будь оно иным, вся судьба его сложилась бы иначе. Из слонов своего стада он один хорошо знал человека. Когда ему было всего девятнадцать месяцев от роду, его отца убили охотники за слоновой костью, а мать поймали и заставили работать в тиковой роще на лесопромышленную компанию. Вместе с ней стал рабом человека и Сирдар. И теперь, бродя вокруг озера далеко в джунглях, он перебирал в памяти три года, проведенные в неволе. Ему вспомнилось, как он и его мать попали в ременные петли, как они ничего не ели больше двух недель и, наконец, изнемогая от голода и усталости, подчинились насилию ради пищи. Слоны, умирая от голода, покоряются первому, кто их накормит. В этом отношении они не далеко ушли от некоторых людей.

Человек, который накормил Сирдара и его мать, стал их погонщиком. Сирдар все еще помнил, как вздрогнул он, когда погонщик в первый раз дотронулся до его хобота. Это было нестерпимое унижение. Двуногое существо, ничем не лучше обезьяны, похлопало по хоботу слона! Но Сирдар и его мать были так голодны, что во всем подчинились человеку, только бы он дал им еды, побольше еды, – веток, риса или сена, все равно! Муки голода жалили их, словно тысячи змей.