Сионская любовь - стр. 21
Своею прелестью весенний Бейт Лехем выманил из шумного Иерусалима многих богачей и их чад. Вот и Тамар поселилась у Авишая. Ах, как хороша девица, глаз не оторвать! Вместе с Махой вышла она на луг и зашагала по траве, там, где Амнон пас, и дивились пастухи вышитому пурпурному ее платью.
Говорят пастухи меж собой: “Какова, однако, красавица, прекрасней всех девушек Сиона!” Лишь Амнон среди всех благоразумен: “Что глядеть на недоступное? Девушка эта – из самых знатных, не про нас с вами. Не будем-ка задирать высоко голову, лучше опустим глаза долу да присмотрим за стадами”. Но охота пуще благоразумия, и глядит Амнон украдкой вслед легким девичьим шагам.
А солнце заливает золотыми лучами зеленые пастбища. Прозрачен воздух, чуден аромат весенней травы. Легкий ветер чуть шевелит молодые листы на ветвях. В тишину врывается то птичья трель, то блеяние стад. Красою божьего мира упивается душа пастуха. Вот сладкие звуки флейт раздались и достигли ушей Тамар, и не устояла она, и повернула назад вместе с Махой, и уселись обе на берегу ручья поближе к нежным звукам. Тут зазвенел над полем чистый голос. Это Амнон запел:
Бог услаждает людей без разбору,
Люди себя ублажают не так:
Сильному – лучшее, это – без спору,
Радость познает не всякий бедняк.
Поровну светит простым и вельможам
Солнце весеннее в небе высоком,
Милостью Господа утром пригожим
Всякий становится счастья пророком.
Уличный шум опостылел за зиму
Им, городским, с тугою мошной,
Ищут спасения. Где же? Вестимо:
Мчатся скорее в деревню весной.
Скромный пастух полевыми цветами
Встретит избранницу пылкой мечты,
Лес и река. Тишина над лугами.
Слышно лишь робкое: “Ты, только ты…”
Сон оказался явью
– Ах, Маха, если глаза твои зрячи, и уши внемлют – дивись, смотри и слушай, – говорит служанке Тамар, и голос взволнован и тревожен.
– И верно, госпожа, дух захватывает, как красиво тут! И веселье, и радость вокруг. Нам, городским – тут душой отдыхать от шума и суеты. Поднимемся на гору, Тамар, где девушки знатные собрались и ждут, как пастухи с пастушками затеют пляску в два ряда, и песню хоровую заведут, и барабаны застучат. Выучимся веселиться.
– Оставь, Маха, другое у меня в голове. Никуда не пойду, словно цепью к этому месту меня приковали. Насилу развеселиться нельзя.
– Случилось ли что, госпожа?
– Ночные видения передо мной наяву. Ведь этот юноша снился деду моему Хананелю. Тот же облик и та же стать, точное повторение. Взгляни на пастуха-певца. Как он ладно сложен, а кудри его чернее вороного крыла. Румяные щеки и красные губы. Кожа, как чистый снег бела. И нежный голос голову кружит. Лук и стрелы при нем, вот наденет шлем и доспехи – и выйдет воин герой!