Синий туман - стр. 37
— Сестренка, да ты в дрова, — комментирует братец.
Проверил бы он такое количество почты, какое сегодня пришлось перелопатить мне, напился бы еще и не так. Надеюсь, предательница Линда икает не меньше моего.
— Отстань. Я расслабляюсь, — шикаю на этого доброхота и снова прикладываюсь к горлышку.
На самом деле, бутылка всего третья, а вино не слишком-то и крепкое, но на голодный желудок сработало что надо. Да и не напивалась я пару лет как минимум — подрастеряла весь свой студенческий стаж, так сказать. Нужно наверстывать.
— Мужика тебе надо, — поразмыслив некоторое время, глубокомысленно выдает Шон.
Я едва не падаю со стула от такой наглости. И даже чуть-чуть трезвею.
— Совсем… — Собираюсь рявкнуть: «Совсем оборзел?!» Но внезапно передумываю. — А ты не знаешь случайно кого-то подходящего? — спрашиваю на полном серьезе. Да, знакомые брата, скорее всего, тоже музыканты и младше меня, но мне же не для «долго и счастливо». — Кого-нибудь спортивного, смуглого и с отличной задницей? — озвучиваю полноценный запрос.
— Чернокожего в смысле? — уточняет Шон. И по его лицу видно: он до сих пор не может понять, шучу я или нет. Не шучу.
На мгновение задумываюсь над вопросом. Можно и черного, конечно. Но с классной задницей непременно… Однако образ одного наглого камикадзе упорно не желает выходить у меня из головы.
— Не-е-ет, — все же отказываюсь от чернокожего знакомого. — Хочу просто смуглого. Что-то вроде латиноса.
На лице Шона откровенное недоумение.
— Забудь, — отмахиваюсь и принимаюсь копаться в горе пустых фантиков, надеясь, что среди них затесалась целая конфета.
Шон со вздохом отодвигает стул и тоже садится. Опирается руками на стойку. На нем футболка с короткими рукавами, а жилистые предплечья, покрытые цветными татуировками, странно поблескивают. Подаюсь вперед и прищуриваюсь, всматриваясь. Ну точно — вон отпечаток губ.
— Мне опять папа звонил...
— Тебе что, поклонницы руки целовали?!
Произносим одновременно, пялимся друг на друга пару мгновений и начинаем ржать. Ну, я начинаю. Потому что я пьяная. А Шон — потому что я ржу. Подхватывает. Он так всегда делает, с самого детства.
— Помочь, может, чем? — вдруг неожиданно серьезно спрашивает брат. Будто это он старший — ну надо же.
Качаю головой и собираю растекшуюся себя по столешнице. Все-таки три бутылки вина мало даже для моего роста — слишком быстро трезвею.
Чем мне поможет Шон? Написать про музыкальные группы? Я же уже хотела писать о юном даровании, поющем про мосты и обломы, но он оказался смертником…
Уже тянусь к бутылке, которую, собственно, осталось разве что потрясти над языком, чтобы добыть последние капли, как замираю. Смотрю на брата в упор. Он изгибает светлую бровь, и она теряется под неряшливой челкой.