Синий роман - стр. 35
Матэ, конечно, хорош, но не идёт ни в какое сравнение с напитками, содержащими алкоголь. Они это поняли сразу после бутылки муската. Водка только подтвердила их наблюдения. Медленные молчаливые мысли, как-то сразу повеселев, стали похожи на солнечную татуировку тёти Кдары и никак не вязались с хмурым утром.
– Я задумал книгу написать, – сказал я, – уже и название придумал: «Синий роман».
– Хорошее название. Правильное, – одобрил Алик и осведомился, – и что?
– Как что? – оскорбился я, – напишу и продам. Стану богатым и популярным.
В ответ на это Алик, чтобы не сглазить, три раза постучал по металлическому боку холодильника, хотя рядом стоял деревянный стол. На мой удивлённый взгляд он заметил:
– Столько раз стучал по дереву. Не помогает. Может, по железу лучше. А о чём он?
– Кто?
– Твой роман.
– Ааа. Роман. Как всегда, ни о чём. Об одном парне. Он может слышать мысли людей, а свои – никак.
– Не повезло, – Алик плюхнул в стаканы водки и улыбнулся, – в отличие от нас.
Мы выпили, и я продолжил:
– Но стоит ему посмотреться в зеркало…, короче, он слышит своё отражение.
– Ты Павича начитался. Чувствуется, – вынес приговор Алик.
– Да, – подтвердил я его наблюдения, – как выясняется, Павич мне ближе, чем Кортасар. И не только географически.
– У латиносов кровь быстрее циркулирует.
– Да и культура православия существенно отличается от католической.
– Это уж точно, – согласился со мной Алик, – особенно в футболе.
Сгущались сумерки. Выходя из ванной, Архимед открыл дверь и свою теорему. С сигаретой в зубах прогулялся нагишом по тёмной квартире. Включил свет. Везде. Прошёл на кухню. Чисто. Заварил себе контрабандного монгольского чаю. Глубоко вдохнул-насладился его ароматом и осторожно, чтобы не обжечься, стал прихлёбывать из китайского фарфора. После чего направил стопы свои чистые в комнату, натянул на крепкое модное тело вечно молодые штаны от Пифагора и во всю глотку прослезился следующим откровением: «Эврика», – а про себя отметил:
Оказывается, хороший чай ничем не хуже водки. Наоборот, впрочем, тоже. В ванной его посещали гениальные мысли. Всегда.
– На берегах туманного альбиноса англоязыческие последователи Ричарда Львиное сердце…
– Чего-чего?
– А что?
– Не альбиноса, а Альбиона, и не англоязыческие, а англоязычные…
– Какая разница? – обиделся он, налил себе водки и выпил, чем вызвал зависть на грани отвращения всего прогрессивно непьющего населения моей головы.
После тридцатилетнего запоя – мои университеты – он смог-таки раскрыть свой мозг. Воодушевлённый этим фактом, китайский тайкунавт Сунь Хунь В Чань стартовал через третий глаз из моей головы, вышел на её орбиту и, совершив вокруг оной шестнадцать витков, успешно приземлился в районе моей Внешней Монголии. Кошки запели в совершенной душе: