Синичка в небе - стр. 73
Если бы не мама и необходимость получения ее согласия, я бы тотчас бросилась к Гордееву и прокричала слова согласия на ипотечное рабство, но, учитывая ситуацию с Лоной, справедливо опасалась родительского отказа. Точнее, ультиматума по типу «не соглашусь, пока не помиритесь!» Я, конечно, маме ничего не сказала, но с Лоной они жили душа в душу и созванивались каждый день. Она не могла не знать. А мы не помирились, и не виной сестры. Когда мы случайно встретились с ней на следующий день у выхода с работы, я демонстративно прошла мимо, вызвав у всех знакомых молчаливое недоумение. Я не собиралась благословлять Лону на такой выбор.
В общем, уверив себя в эксцентричности мамы, в субботу утром я направилась в магазин за самым вкусным тортом, потому что… не могла больше. В последние дни дома я только и слышала, что крики вечно ругающихся соседей. Поскольку количество зависимых от алкоголя мужчин в нашем общежитии зашкаливало, стычки происходили постоянно. Казалось, еще чуть-чуть, и в таком обществе я сама дойду до бутылки. Хотя, нет, зачем же? У меня была отличная компания: сестра ведь оставила мне заместителя — полностью работающий обогреватель! Слушая арии разгневанных жен, я костерила Лонку последними словами, но все-таки в тепле. И, пусть и против воли, вспоминала Ивана Гордеева не без благодарности.
В районе, где жила мама, было два недостатка: собственно, мама и отчим. А, в остальном, все прекрасно. Обычные, непримечательные пятиэтажки, коих по всей России тысячи. Как это говорится? 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12 [адрес обоих героев «Иронии судьбы или с легким паром»]. Позвонив в домофон, я подумала, что стоило прихватить бутылочку вина на случай совсем неудачного течения беседы. Было бы очень в духе какого-нибудь фильма возвращаться в свое безрадостное будущее с бутылкой в руках и грустной миной на лице.
Переступая порог маминого нового дома, я чувствовала себя самозванкой. Этому способствовал и отчим, неодобрительно относившийся к нашим визитам, и мама, потакавшая его капризам и чувствовавшая вину перед всеми сразу.
— Проходи, — щебетала мама, поглядывая через плечо на красноречиво закрытую дверь, из-за которой доносились крики комментатора хоккейного матча. — Давай сразу на кухню.
На кухню нам было можно, но в две другие комнаты я не заходила никогда. Да, мама и отчим жили вдвоем в трехкомнатной квартире притом, что мы с Лоной ютились в общежитии, а дочь отчима и его бывшая жена делили однушку где-то на отшибе. Честно говоря, я этого не понимала, но и не жаловалась. Всегда мечтала о собственном жилье, а не статусе приживалки.