Синичка в небе - стр. 33
Не понимаю, почему никто не отплатил мне сторицей и не сказал, что шансов убиться в таких туфлях у меня примерно в пять раз больше, чем у Илоны в любых сапогах? Тем более что до того момента я ни разу не вставала на высокие каблуки. Даже на выпускном, даже несмотря на 157 сантиметров роста.
Возможно, их честность спасла бы меня от одного из самых фееричных фиаско в жизни.
***
О своем выборе пришлось пожалеть уже на следующий день. Реакция Катерины была вполне предсказуема: только я начала доставать новенькие, блестящие туфли из коробки, как она вперила в меня взгляд и стала ждать. Стервятник почувствовал добычу. Она прилагала массу усилий, чтобы смолчать, но как только я нетвердо поднялась на ноги, чувствуя себя цыпленком с дрожащими лапками, как эта негодяйка расхохоталась в голос. А я, едва обратив внимание на этот печальный факт, с удивлением замерла на месте. В магазине все казалось как-то иначе, а тут знакомая мебель вдруг стала такой низенькой, пол — далеким. Впечатляло. Но ведь с этого все начинали. Чем я хуже?
Навеселившись вдоволь, Катерина посоветовала мне пройтись, чтобы почувствовать пол под ногами. И сочувствующе цокала языком каждый раз, когда я подворачивала ногу. Наконец, я плюхнулась на стол (благо с каблуками это было удобно) и сбросила свою красивую обновку.
В тот день мы прохлаждались, так как Гордеев завтракал с прокурором. Взаимоотношения, как сказала секретарша Николая Давыдовича, у мужчин напряженные, и кто-то из клиентов хорошо постарался, чтобы попасть к правильному проверяющему. Иными словами, завтрак обещал растянуться до обеда, и это стало для нас отрадой: появился шанс поболтать.
О личном Катерина распространяться не стала. Сказала, что живет неподалеку и всегда может дойти до офиса минут за десять — вот ведь как удобно. Я покивала не без ужаса. Подбирать квартиру из соображений пешей доступности работы? Мир сошел с ума. С другой стороны, это решало проблему страха перед вождением автомобиля, который Катерина даже не пыталась скрывать. Исходя из этих скупых сведений, я предположила, что моя соседка по приемной одинока. Но кошек тоже не держит: об этом свидетельствовал безукоризненный гардероб, обычно состоявший из темного, однотонного платья и ярких платков с цветочными узорами или под пахлаву.
В числе прочего, Катерина объяснила мне на пальцах разницу между секретарем и личным помощником. В ее обязанности входил график встреч Гордеева, бюрократия, сортировка по срочности документов из разных отделов, ответы на многочисленные звонки. Проще говоря, секретарь являлся своего рода секьюрити, всячески ограждающим Николая Давыдовича от посягательств извне. Личный же помощник приравнивался к собственности, призванной повысить КПД работы начальника: он — то бишь я — готовил бумаги для слушаний, определял, на что стоит обратить внимание, устанавливал необходимые контакты, искал нестыковки, болтался рядом в качестве предмета мебели, запоминательного аппарата, шпиона и прочей утвари. Но, несмотря на некоторое очевидное сходство с рабством, плюсы в моей должности имелись, причем существенные: во-первых, я вынуждена была подчиняться только Гордееву и стояла выше большинства людей в «ГорЭншуранс», а, во-вторых, имела возможность учить менеджменту. Конечно, описания Катерины наших обязанностей были несколько утопичны, но суть передавали четко.