Синичка в небе - стр. 1

1. Пролог

ОТ АВТОРА

Все герои и события книги вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми случайны. И тем, кому мои вдохновения опять спать по ночам не дают, облегчаю работу: книга написана по мотивам биографии Жаклин Ли Бувье Кеннеди Онассис. Кроме нее у меня музы не было.

ПРОЛОГ

Эта история не о нас, разве что чуть-чуть. Но только потому, что иных уз я не знаю и по-другому чувствовать не умею.

Моей сверкающей Брошке.

«Жена члена Законодательного собрания была уличена в скандальной связи с другим мужчиной», — кричат заголовки газет, пока на документах о моем разводе сохнут чернила. К несчастью, сохнут они недостаточно быстро. 

В последние месяцы кажется, что если стряхнуть всю грязь, вылитую на меня таблоидами, то от прежней Ульяны Сафроновой останется не больше половины. Иногда ужасно хочется так и поступить: эгоистично обелить свое имя, рассказав людям правду об этой истории, но, боюсь, не поверят. Все уже давно забыли, кто настоящая и единственная жертва. Да и нужна ли людям честность, пока есть сенсация? Меня называют меркантильной, охотно забывая о том, что я рассталась с мужчиной на самом пике его успеха, к которому мы шли, между прочим, бок о бок. Как они ухитряются это сочетать в своей голове? Без понятия. Но более чем уверена, что реши я указать на этот маленький нюанс, мой слабый писк потонет в дружном хоре громогласных заголовков.

Я утешаю себя тем, что перед самыми близкими и важными людьми я невиновна, а общественное мнение — не более, чем химера: сегодня оно одно, а завтра прямо противоположное. Надеваю эту мысль, как броню, поднимаясь с кровати по утрам. Просто меня заставили выбирать сторону, и я не стала делать вид, что чаши весов в равновесии. И это было правильно. Я все старалась делать правильно и вовремя, но… влюбилась. И теперь уже никто не поверит, что я и не хотела всей этой грязи, всей боли. Что ж, судите. Вот я здесь такая, и ничего уже не исправить. 

*** 

Несколько месяцев назад 

— А ну покажи, — велел Сан Саныч, вынуждая Ивана отнять лед от подбитого в ходе спарринга глаза. — Вот ведь ты хорош! — И от досады языком цокнул почти виновато.

Ваня попытался грозно на него зыркнуть, но с начавшей наплывать бровью, да еще сидя на неудобной, низкой лавке это получилось не слишком эффектно, и он решил спустить сенсею — как называли Сан Саныча в зале — ядовитую ремарку.

— Знаешь, что самое пакостное? — фыркнул он, отбросив завернутый в полотенце пакетик со льдом, пользы от которого не наблюдалось. — Сегодня Новийский делает заявление для прессы. Выдвигает свою кандидатуру на выборы. Понимаешь, да? Камеры, репортеры, и начальник службы безопасности с фингалом в пол-лица на экране крупным планом. Лучшей антирекламы бизнесу не придумать, — улыбнулся он мрачновато, уже представляя, что ему на это скажет Зоя вместе с которой они поднимали охранное агентство. На кампанию Новийского возлагали большие надежды благодаря широкой огласке мероприятия, но фингал сводил ожидания на «нет».

Сан Саныч расхохотался и закинул на плечо полотенце.

— А нечего было витать в облаках на спарринге, — с ухмылкой озвучил он прописную истину. — Если предстоит такое ответственное событие, можно и пропустить денек тренировок. А теперь мало того, что тебе разукрасили смазливую мордашку, так еще нервничать в пробках придется.

— Да тут рукой подать, — отмахнулся Иван. О собственной смазливости даже не спорил — давно научился пропускать мимо ушей любые комментарии о своей внешности: и хорошие, и не очень. — И потом, перед подобными встрясками разогнать кровь не мешает. 

Но настроение этот разговор немного испортил. Сан Саныч тоже что-то почувствовал и задумчиво потер подбородок, что Ваньку совсем не порадовало. Недомолвки старого друга всегда оборачивались грядущими неприятностями. Нюх у него был на такие вещи. Но только пострадавший открыл рот для вопроса, как послышались голоса: это прибывали новые ребята — галдели, спорили, шутливо перебрасывались шапками. Ваня с Сан Санычем оба были ранними пташками: утро, как правило, принадлежало только им. Какой-то быстро заканчивающийся час, но он был неприкосновенен. Оба мужчины его берегли и нежно любили. Сенсей был тем единственным, кто до сих пор порой клал Ваньку на лопатки, и потому тот каждое утро задавался вопросом: победит на этот раз или нет? Считал день удачным, если это случалось, а всю дорогу до работы самодовольно ухмылялся. Ему это было нужно. Несмотря на то, что юнцом его уже было не назвать, огонь в крови так и требовал подпитки. Потому Ваня каждый день с трудом отдирал голову от подушки в пять утра, выпивал чашку горького черного кофе, брал костюм и туфли, забрасывал их в машину, а сам натягивал спортивный костюм и ехал в тренажерный зал, чтобы снова попытаться сделать свой день чуточку лучше еще на старте.