Синдром властного негодяя - стр. 22
– Не обращай внимания, Блади сегодня ещё не убивал, поэтому слегка не в духе. Осталось только поставить одну подпись вот здесь, – Доктор вытащил из внутреннего кармана свернутый лист бумаги и ручку и подпихнул мне.
– Не буду подпис…
Проволока отлетела в сторону с такой скоростью, что захотелось спрятаться под стол, как от настоящей чеки. Сокол тоже вскочил и закричал на меня по-французски, эмоционально размахивая руками. Тамати занервничал, зачем-то топнул снова, а Док вложил в мои пальцы ручку и почти заставил подписать договор на прохождение его курса.
Глава 5
На следующий день ровно в семь пятьдесят девять мы с Доктором Всё уже ждали под дверью Дубровского. Элитная многоэтажка, въезд во двор перегорожен шлагбаумом, домофон за малым сетчатку не сканирует, а лифтов внутри даже два: грузовой и обычный. В моей пятиэтажке не было ни одного, как ещё один намек на разницу между мной и Дубровским.
– Где блеск для губ? – шепотом поинтересовался Док, когда после третьего звонка нам так никто и не открыл.
– Не люблю его, волосы липнут.
Семи часов вчерашних пыток красотой мне хватило с избытком, поэтому продолжать марафон и сегодня я не собиралась. И так пришлось вынести визит парикмахера, который частично выстриг, частично выдрал мои волосы плойкой, отчего они казались непривычно легкими. Жутковатое ощущение, но когда я робко поинтересовалась у этого экзекутора с ножницами, смогу ли завязывать хвост, он пригрозил, что сделает ассиметричное каре с выбритым полосами левым виском, если еще раз вслух о таком подумаю.
– У нормальных женщин ничего никуда не липнет. Просто фу-фу-фу иметь такие бледные и тусклые губы. Быстро подкрась!
– Просто фу-фу-фу волосатые губы и полосы из розового блеска по лицу.
С видом: «пускай тело мое порабощено контрактом, но дух свободен», я задрала нос и засунула руки в карманы. Доктор же покачал головой, после чего сам вытащил тюбик из кармана и почти ровно накрасил мои губы.
И привлеченный их сиянием и потрясающим цветом, как будто только этого и ждал, дверь открыл сам Денис «Принц всего курса» Дубровский. Сонный, лохматый в самых настоящих семейных трусах. Клетчатых, очень широких и длинных. Он потер глаза, зевнул, после просиял и обнял меня, затаскивая в квартиру.
– Сорока! Етить ты похорошела! Проходи, давай по кофеевсковскому хлопнем за встречу. И Доктора своего бери.
«Етить», «кофеевский» и семейники настолько сильно не вязались с тем Дубровским, который учился со мной на одном курсе, что становилось не по себе. Внешне – тот же самый человек, пусть и по-утреннему помятый, а вот движения, жесты, привычки – совсем другие. Или это так кажется? Я никогда не видела Дубровского в домашней обстановке, только в стенах университета, а вдруг за его пределами он вот такой? Носит семейники, чешет затылок и угощает гостей кофе «три в одном», пакетики которого спрятаны в керамическую банку с надписью «Гречка». Причем, судя по посыпавшейся на стол крупе, спрятаны надежно.