Синдром - стр. 29
– Ты со мной знакомишься, да, знакомишься? Ну давай! Меня Гариком зовут, а это Майка, а это мама, а это папа! – Поднял на маму влажные молящие глаза: – Мамочка, пусть он останется у нас, ну пожалуйста! Смотри, какой он худой, его пожалеть нужно, покормить! А я буду следить за ним, гулять с ним, убирать буду и вообще все-все буду делать! Мам, ну пожалуйста!
– Об этом не может быть и речи, – отрубила Гала. – Был бы у нас свой двор – слова бы не сказала. Нельзя держать собаку в квартире, тем более такую большую, без того повернуться негде. К тому же неизвестно еще, откуда она взялась, не заразная ли. Может, потому и выгнали ее хозяева. И всё, больше дискутировать на эту тему я не намерена. Немедленно иди вымой руки с мылом, только тщательно вымой, слышишь?
Черныш уже не улыбался, не сводил взгляда с рассерженной Галы – наверняка догадывался, что речь идет о нем и явно ему не на пользу.
– Па-а, – заканючил Гарик, – скажи ей!
Гурский мысленно поздравил себя с тем, что привел сюда бездомного пса. Великолепный получился громоотвод, по крайней мере нашлось чем наполнить первые, самые тягостные минуты после возвращения Галы с детьми.
– А что, мама, – подмигнул жене, – рискнем? С испытательным сроком, до первой Гариковой двойки. И, само собой, с условием, что все заботы о Черныше он возьмет на себя.
– Дима! – тем же непререкаемым тоном отчеканила она. – Ты отдаешь себе отчет? Мне и без того жить не хочется!
Вот как раз на эту последнюю фразу не следовало бы обращать внимания. И вообще один к одному воспринимать ее. Маловразумительная связка слов, по делу и не по делу вплетаемая Галой даже в самый обыденный разговор. Вплоть до того, что, мол, цены на базаре сегодня такие – жить не хочется, или столько больных на прием записалось, что не хотелось ей жить. Но сейчас Гурский оттенки различал плохо, мир для него окрашивался всего лишь в две полярные краски. И убежден был, что не сдержалась, выплеснула жена избыток пенившегося в ней крутого варева досады и отчаяния, не пес тому виной. Детей не постеснялась. Но виду не подал, спустил на тормозах, отшутился:
– Тогда предлагаю решить вопрос демократическим путем, будем голосовать. Мы с Гариком «за». Что скажет возлюбленная дочь моя Майка?
Дочь поглядела на него вишневыми Галиными глазами, порозовела и тихо сказала:
– Я – как мама.
– Два на два, – деланно веселился Гурский. – Фифти – фифти! Но мы же не станем следовать домостроевским постулатам, да, Гарик? И даже не будем спекулировать на том, что Черныш тоже мужского пола и тоже «за». Бросим жребий! Справедливость должна восторжествовать! Тащи, Гарик, спички из кухни, будем тянуть!