Синдром Деточкина - стр. 25
Опять у меня вылезла эта гнилая фраза, раз за разом заставлявшая преступников чувствовать себя благодетелями и спасителями человечества. Прошу прощения, про оправдание я соврал, нагло и беспардонно. На самом деле – никак не оправдывала. И не могла оправдать. Это целью оправдывался я, чтобы объяснить своей совести задействованные средства. Но ничего поделать не мог, мне требовался результат. В конце концов, совесть вздохнула и подвинулась, уступив место практическому расчету.
Помимо портсигара с дорогими сигаретами у меня, само собой, нашлась и зажигалка. Оксана прикурила и затянулась, нарочито-чувственно пуская ровные колечки.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась она вроде бы равнодушно.
– Тебя выгуливаю.
– Не прикалывайся. Я вообще.
– Деньги зарабатываю.
– Много?
– Много.
– Как?
– Людям помогаю.
Оксане понравились оба моих ответа.
– Супер.
Ее тело, прислонившееся спиной к стене кафешки, отлепилось и развернулось ко мне подчеркнуто выпяченным фронтом, которым хозяйка явно бравировала.
– Ксюша… – начал я.
Оксана скорчила противную гримаску:
– Ненавижу это ваше умилительное сокращение – «Ксю-юша». Трубочка из плюша. Я – Оксана. Если хочешь по-приятельски, то Оса. Так меня зовут свои.
– Тебе сколько лет, Оса?
– А сколько дашь?
Я пожал плечами. Мне не цифра была нужна, она давно известна. Мне нужно другое.
Увидев, что я не собираюсь привычно флиртовать, рассыпаться в комплиментах и заигрывать другими способами, Оксана недовольно бросила:
– Боишься с малолеткой связаться? Успокойся, восемнадцать уже есть.
Неожиданно. Но логично. Долгопурову, скорее всего, она сказала так же, и кое-какие обвинения с него я, пожалуй, сниму. Отвечать будет только за действия. В чем-то он прав: когда девчонка так размалевана и прокурена – вполне сойдет за совершеннолетнюю.
– Ну, Оса, кончай здоровье гробить, – я отобрал недокуренную сигарету, мощный щелчок отправил ее в урну. – Нас, наверное, заждались.
– Кому мы там нужны, – брезгливо хмыкнула Оксана. – Твой приятель сначала вовсю охмурял меня, а когда я пошла с тобой, перекинулся на Анютку.
– А тебе, значит, обидно?
– Еще чего.
И все же ей обидно. Леонид неправильно повел партию. Нужно направить его усилия в нужное русло.
Мы вернулись в кафе. Вдруг мой взгляд застыл, словно напоролся на стену, и я едва не сшиб близлежащий столик. В углу, почти скрытые перегородкой и невидимые с других направлений, сидели Жанна и двое парней, каждый намного старше ее. Впрочем, намного – громко сказано, у меня с ней тоже разница почти в десяток. У этих – побольше. Все трое смеялись чему-то. Жанна льнула к одному из них болезненно-знакомым движением, при этом приятельски пожимала руку второго. Ее легкое вечернее платье (специально переоделась к случаю!) открыто развевалось и наводило на некрасивые мысли.