Синдром Деточкина - стр. 15
Я плеснул в Жанну веером брызг. Она увернулась, колыхнув водную поверхность сахарными островами, через борт хлобыстнуло рассыпавшейся по полу волной.
– Скажешь, что предложил попавшей в сложную ситуацию симпатичной девушке помыться, привести одежду в порядок, отдохнуть, выпить чаю и прийти в себя – и все это из чистого альтруизма?
– Безусловно.
Я не понимал, как может быть иначе. А собеседница, положив ладони поверх выпиравших из воды коленей и глядя прямо в глаза, не соглашалась. То ли действительно так считала, то ли подтрунивала.
– Это обычное сочувствие, которого в нашем мире становится все меньше, – объяснял я не верившей в мои чистые помыслы притягательной негоднице. – У человека стряслась беда. Человеку требовалась помощь. Я вызвался помочь в меру возможностей. Что неправильно?
– Все правильно. – Ответный водяной веер оказался неожиданным и попал мне в рот. Жанна рассмеялась. – Только в очередной раз отмечу, что ты – мужчина в расцвете сил, а человек, которого ты облагодетельствовал – роскошная красавица!
– Но разве красавица – не человек? И разве мужчина – всегда только охотник, который ищет новой добычи, этакий озабоченный самец, который не думает ни о чем, кроме всемерного удовлетворения своей плоти?
Вместо ответа Жанна плюхнула руки вглубь водной глади, нащупала предмет разговора и через несколько бесподобных секунд игриво вопросила:
– Это – эксперимент. Ты можешь думать сейчас о чем-нибудь постороннем?
Меня так просто не сломать. Я гордый и не такой как все, к сожалению. Сожаление, понятно, выражаю по поводу, что именно все другие не соответствовали моим стандартам.
– Давай спросим иначе.– Я довольно невежливо отстранился. – Что ты сделала бы на моем месте при аналогичном… то есть, прости, противоположном раскладе? Ага, задумалась? Чувствуешь, что ответ как бы на виду, а сразу ответить не дает что-то внутри? Вот и суммирую: прогнил наш мир, если помощь страдающему вызывает столько раздумий и внутренних противоречий. Хирург ему нужен, чтобы вырезать раковую опухоль недоверия и равнодушия.
Зря я углубился в этот спор, зря затеял неуместную риторику. Жанна заскучала. Но у нее проснулся новый интерес:
– Ты видел меня тогда в ванной? – Ее глаза искрились шаловливым задором. – Скажи честно: видел?
– Ну… – замялся я.
Тонкие ножки резко стукнули с обеих сторон по моим:
– Только честно!
Пришлось опустить лицо:
– Видел. Случайно. Я принес полотенце и халат, протянул, позвал, а ты не слышала.
– И как я тебе показалась?
– Нет слов, – искренне признал я, не вдаваясь в подробности.